Тайный код китайского кунфу
Шрифт:
Когда толпа доходила до центральной площади или выходила за город на открытое место, «распорядители» вонзали в землю треугольные флажки по четырем углам импровизированной площадки, на которых было написано название того представления, которое будет показано. На площадках не только демонстрировались театрализованные представления, но устраивались своеобразные выставки масок, фарфора, других изделий местных умельцев. Одним словом, это был настоящий традиционный праздник со всеми древними ритуалами, песнопениями, возжиганиями благовоний, поединками, торговлей, когда скрытое оргическое начало толпы выбрасывалось наружу, высвобождая в человеке наиболее могучие потоки энергии мира.
В шествии участвовало еще несколько отрядов: «Отряд «Палки пяти тигров», «Отряд «Шаолиньской палки», «Отряд «Ясеневого шеста», «Отряд тигров», «Знаменный отряд», показывавший представление с флажками, «Отряд
Под удары в гонги проходило самое красочное представление — «Палка пяти тигров». Разыгрывалась сценка боя императора Сунской династии большого знатока ушу Чжао Куанъиня с пятью тиграми. В сценке участвовали пять человек, трое из которых были вооружены палками. Артисты одевались в красочные костюмы, лица ярко разрисовывались, наклеивались парики и бороды.
Самым известным стало, естественно, представление с «шаолиньской палкой», при котором актеры были вооружены не только палками, но мечами и трезубцами. Сначала демонстрировались одиночные комплексы, затем разыгрывались парные поединки, переходившие в настоящие сражения, в которых участвовало порой до нескольких десятков человек. Но поистине самыми массовыми были упражнения с длинными ясеневыми шестами, когда, как описывает историк, «сотни палок взметались как одна, нанося удары то вправо, то влево, а публика, следя за ними глазами, так и не успевала уследить»! [180]
180
Куан Вэньнань. Чжунго ушу вэньхуа гайлунь, с. 236.
Была в этих праздниках еще одна, весьма важная особенность. Участники представлений были не просто временными «актерами», но и в обычное, не праздничное время были разбиты на те же самые отряды — «Шаолиньской палки», «Палки пяти тигров», — которые являлись прообразом стилей ушу. Принадлежность к одному из этих отрядов передавалась по семейной линии, существовали и свои секреты отработки приемов, техники боя, а попасть в такой отряд пришлому человеку было практически невозможно. Это значит, что закрытость школ боевых искусств, сохраняющаяся и по сегодняшний день, имеет своим истоком ритуализованную тайность древних мистических культов и различных сообществ, вовлеченных в исполнение разных экзотических ритуалов. Именно таково было ушу на народном уровне в то время — ритуально-праздничным, сильно мистифицированным, но в то же время предельно боевым и прагматичным.
Бурное развитие армейского ушу в то время и его подпитка от народных мастеров имели и обратную сторону: вместе с чисто боевыми, прикладными навыками стало преподаваться все больше чисто показательных аспектов. Здесь сказывалось и влияние народного ушу, где празднично-ритуальные аспекты занимали немалое место. Но для армии, когда воин должен был применять свои навыки в реальном бою, это было, конечно же, неприемлемо. Инструкторов, которые в основном преподавали нереальное, показное ушу, было далеко не так мало, как хотелось бы, и, как сказал про таких людей Хэ Лянчэн, «они абсолютно не знают того, что действительно следовало бы знать». Ритуалистика ушу постепенно захватывала армию, боевые танцы подменяли собой воинскую тренировку. Реальные методы боя в чистом виде сохранялись лишь в некоторых местах, например, в Чжэцзяне, в приморской зоне, где безраздельно властвовала удивительная и эффективная система Ци Цзигуана.
Против «красочности» и «цветастости» ушу выступил известный полководец Хэ Лянчэн, понимая, что ситуация стала по-настоящему угрожающей. «Тренируя воинов и преподавая искусство для больших сражений, — писал он, — надо полностью искоренить никчемные прыжки и пустословие, оценить все сильные и слабые стороны, устранить показные связки и достичь утонченной глубины. Через долгое время сам сумеешь назвать себя непобедимым». [181] Но все же очарование внешней красотой ушу было слишком велико, и Хэ Лянчэн не уставал повторять, обучая бою с мечом: «Необходимо лишь устранить ненужные прыжки и пустословие, красочную технику в работе руками и начать наконец реально использовать меч дао». Вот поэтому и говорили: «Не фиксируйся на многообразии, беспристрастно стремись к овладению утонченным».
181
Там же, с. 90.
Народное ушу против армейского
Ушу раз за разом возвращалось к старой, но удивительно сложной для усвоения мысли: есть лишь два фактора, позволяющих понять смысл ушу. Это прежде всего время — надо подготовиться к тому, что оно будет долгим. Другой фактор — тщательная серьезность отработки всякой тонкости, уяснение приема во всех его нюансах, кропотливая работа над одним-единственным приемом вместо поверхностного изучения массы «пустой» техники. Хэ Лянчэн будто предчувствовал тот поток «красивости» ушу, который родился в наше время, закрыв собой неприукрашенные ценности традиционного ушу.
В то время в ушу еще отсутствовало «внутреннее искусство» в той полноте, которая появилась в XVIII веке в тайцзицюань, синъицюань, багуачжан. Не существовало ни разработанной теории психоконцентрации, ни методики управления ци, ни специального цигун для занятий боевыми искусствами. Но эмпирически лучшие бойцы начали подходить к мысли, что ушу заставляет проявиться некие внутренние скрытые способности человека, о которых даже он сам не знает. Единственный путь к этому — кропотливые занятия, не прекращающиеся в течение многих лет. Тогда все придет как бы само собой, «естественно», и окажется, что в ушу, говоря словами мастера Сунь Лутана, «нет ничего ни сложного, ни удивительного». Существует лишь спонтанная реализация способностей человека, стимулированная специальными упражнениями ушу, вобравшими в себя опыт знаний десятков мастеров. Но эти способности нетрудно и «расплескать», запутавшись в частоколе, как метко выразился тот же Хэ Лянчэн, «пустых прикрас ушу». Китайцы для сравнения приводили удивительно точный пример: ребенок может родиться лишь через девять месяцев, и время здесь — абсолютный фактор, который нельзя, да и не стоит сокращать. Недоношенный или переношенный ребенок вряд ли порадует родителей.
Требование отказаться от «красивости», таким образом, хотя, на первый взгляд, и преследовало внешне чисто боевые цели, имело и глубинный подтекст — оно возвращало ушу его «внутренний», сокрытый характер, способствующий самореализации человека.
18 видов боевого искусства
Сколькими видами оружия должен владеть настоящий мастер (гаошоу) китайского ушу? Этот вопрос казался отнюдь не праздным в Минскую и Цинскую эпохи, когда в арсенале боевых искусств насчитывалось несколько сот различных типов оружия, многие из которых были весьма экзотичны: «когти» на длинных веревках, заточенные кольца, винтообразные ножи, алебарды с лезвиями на обоих концах древка, кистени с шаром, унизанным иглами, на короткой веревке и многое другое. Как известно, китайская культура любит все классифицировать, выводить некие канонические наборы предметов или чисел, в чем, вероятно, проглядывает древняя конфуцианская концепция «исправления имен». Итак, постепенно рождалось понятие классического арсенала навыков «истинного бойца», которое стало называться «18 видов боевого искусства» (шибабань уи).
Но почему именно восемнадцать? Эта цифра — одна из множества традиционных сакральных чисел китайской культуры. Магия чисел прочно вошла в практику и теорию ушу. Например, из пяти первостихий (усин) родились пять базовых приемов синъицюань, из Вселенской триады (Саньцай) взяли свое наименование такие принципы ушу, как «три сочленения», «три заставы». Число «18» пришло в ушу из буддизма, именно таково было количество приближенных учеников Будды — архатов. Вспомним хотя бы знаменитый комплекс «18 рук архатов», создание которого приписывается Бодхидхарме. И в системе «вскармливания жизненности» (яншэньшу) мы встречаем теорию «18 ран», т. е. болезнетворных факторов. [182]
182
Восемнадцать болезнетворных факторов: «долгое глядение вредит семени, долгое слушание вредит духу, долгое лежание вредит ци, долгое сидение вредит каналам, долгое стояние вредит костям, долгая ходьба вредит мышцам, вспышка гнева вредит печени, утомительные размышления вредят селезенке, чрезмерная печаль вредит сердцу, чрезмерная скорбь вредит легким, переедание вредит желудку, чрезмерный страх вредит почкам, слишком много смеха вредит пояснице, словоохотливость вредит слюне, пересыпание вредит флюидам тела, повышенная потливость вредит началу ян, плаксивость вредит крови, избыток сексуальных связей вредит спинному мозгу».