Тайный любовник
Шрифт:
– Ты продолжаешь работать на них?
– Нет, я тебе уже говорил, что отошел от них. Доклад по «Калиновому», что они опубликовали, был только предварительным; они знали это и все равно напечатали.
– Но ты написал его, – сказала Софи холодно. – Предварительный или нет, но это ведь твоя работа.
– Не совсем.
– Не совсем?
– Я описал факты, а они превратили их в обвинительное заключение. Они изменили тон доклада.
– Ах, какая важность! Разница, по-моему, невелика.
– Ты так считаешь?
– Не знаю. – Она отвернулась. – Я не хочу воевать с тобой, Коннор. Но дело в любом случае не в этом, так ведь? Не это…
– Не это ты не можешь мне простить.
Долгий тягостный
– Пойду-ка я пройдусь, пожалуй, – решила она и оставила его одного.
Софи отошла недалеко; грот был небольшим и опоясан непроходимым нагромождением камней. Он видел, как она наклонилась, чтобы снять туфельки, потом приподняла юбки, желая поплескать ногой, затянутой в чулок, в белой пене прибоя. В этот миг порыв ветра сорвал с ее головы шляпу; она выпустила юбки, ловя ее, но тут плеснувшая волна окатила ее подол. Ему показалось, что он слышит, как она звонко смеется, убегая от брызг.
Иногда Софи казалась ему длинноногим красивым диким пони, чем застигала врасплох, ибо обычно являла себя миру совершенно иной – уравновешенной, сдержанной деловой женщиной. Он любил в ней это сочетание двух разных ипостасей, всю очаровательную противоречивость ее натуры, и его охватывал восторг при мысли, что она принадлежит ему. Ему одному. Прелестная женщина, что бежала сейчас вдогонку за крачкой, – эта женщина принадлежит ему. Размолвка не имеет значения. Она его – в горе и в счастье.
Коннор испытывал облегчение оттого, что наконец рассказал всю правду о себе. Его опасения, что его прошлое еще больше отдалит их друг от друга, оказались напрасными; она выслушала его спокойно и без видимого ужаса. Теперь она знала все, и не будет никаких неприятных неожиданностей, по крайней мере, в том, что касается его прежней жизни. Что до будущего… он вдруг понял, что ждет его с нетерпением. Может быть, с сегодняшнего дня, раз уж они наконец начали избавляться от гордыни, начнется их настоящее супружество. Они словно бы сделали первый шаг на долгом пути, оставив позади прежних себя до того, как все окончательно погибло, и впереди у них нечто новое, неизведанное и прекрасное. Он надеялся на это.
Коннор не мог сидеть один, вдали от нее, встал и пошел к ней, утопая в мягком песке. Софи у кромки воды рассматривала кусок дерева, который выбросило на берег прибоем, водя ладонью по его гладким бокам, и не видела Коннора, пока он не подошел вплотную. Она улыбнулась – глаза цвета моря, золотистые волосы полощутся на ветру.
– Смотри, – показала она ему свою находку. – Правда, похоже на птицу? – Он согласился с ней и сунул руки в карманы, подавляя желание обнять ее. Вода сверкала, словно синяя глазурь, исчерченная длинными бурунами, степенно катящимися к берегу. Солнце на горизонте садилось в разноцветные полосы облаков, светло-лиловых и золотых, желтых и розовых. Свежело; тепло дня уходило вместе с солнцем. Это хорошо, думал он, желая, чтобы скорее наступила ночь.
– Ты не голодна?
Софи энергично кивнула и широко раскрыла глаза, словно Коннор сказал что-то необычайно умное. Смахнув песок с подошв, она сунула ноги в туфельки. Тесемки шляпки были завязаны узлом под подбородком; он помог распустить узелок, вспоминая их первую встречу на лугу и спрашивая себя, помнит ли она тот день. Держась за руки, они направились в гостиницу.
Софи говорила не переставая.
Она надевала ночную рубашку за узкой ширмой, и сквозь ее непрерывную болтовню Кон слышал шелест снимаемого платья, щелканье застежек, стук сбрасываемых туфелек. И еще какой-то звук: щетки по волосам? От погоды она наконец перешла к обеду и принялась
– Закрыть ставни? – спросила Софи, неуверенно направляясь к балкону.
– Если хочешь.
– Тебе не холодно?
– Нет. А тебе?
– Нет. Ветер западный, а у нас, должно быть, южная сторона. Или он переменился. Во всяком случае, в окна не дует. Чувствуешь, как пахнут цветы? Это изумительно – фуксии цветут здесь круглый год. Камелии тоже. Луны не видно – наверное, дождь пойдет.
Софи вновь замолчала; ничего не оставалось, как ложиться. Она села спиной к нему на край кровати, чтобы снять халат, который только что накинула. Он услужливо откинул одеяло, и она быстро юркнула в постель.
– Не гаси лампу, – попросил он, когда она потянулась к ночному столику.
Она повернулась, вопросительно глядя на него.
– Тебе не хочется спать?
– Не очень. Еще рано.
– А я все время хожу сонная.
– И голодная. И это не только от морского воздуха.
Она застенчиво улыбнулась и приложила руку к животу.
– Да, не только.
Он положил руку поверх ее руки.
– Мы никогда не говорим об этом. О малыше. Как ты себя чувствуешь, Софи?
– Прекрасно.
– Это хорошо. На что это похоже? Что ты ощущаешь?
– Сначала было ужасно, – с чувством призналась она, глаза ее увлажнились.
– Было плохо?
– Да, очень.
– Прости меня. – Он сжал ее ладонь.
– Но теперь… я думаю, в жизни не была здоровее. Я чувствую себя очень сильной и бодрой – когда не сплю…
– Ты рада будущему ребенку?
– Ох… – вздохнула она. – Не знаю. Да, рада, иногда. Даже испытываю восторг. А иногда…
– Не очень рада.
– Иногда мне становится страшно.
– Понимаю. – Он убрал ее руку, чтобы чувствовать под ладонью ее живот. – Я совсем ничего не ощущаю.
– Это потому, что я лежу на спине. Я иногда слышу толчки. И толстеть уже начала.
– Ну-ка, посмотрим, – засмеялся он, откинул одеяло и провел ладонью по ее животу под тонкой рубашкой. – О, очень потолстела, – пробормотал он, продолжая гладить ее. От тишины, объявшей их, перехватило дыхание. Только сейчас Коннор осознал, что весь день с нетерпением ждал этого мгновения. – Это случилось в ту ночь, когда мы любили друг друга, – сказал он. Софи тихо вздохнула, неподвижная, ожидающая. – После первого раза я старался быть осторожным.
– Знаю. Но… я слышала, и одного раза достаточно.
– Софи. – Он нежно, едва касаясь, круговыми движениями поглаживал ей живот. – Можно тебя поцеловать?
Она тревожно посмотрела ему в глаза. Прошлой ночью она отказала ему, но сегодня все может быть иначе.
– Ты ведь не только этого хочешь от меня, Коннор. Не только поцелуя, да?
– Не только, – ответил он откровенно, потому что время, когда они могли обманывать друг друга, осталось в прошлом.
– Но ничего не изменилось, все наши проблемы с нами.