Тайный наследник Дона
Шрифт:
— Блядь, Доминик. Я хочу тебя, — кричит она. — Я хочу чувствовать тебя внутри себя.
Я тоже хочу почувствовать себя в ней.
Я отрываюсь от нашего поцелуя и тянусь к ее ночной рубашке. Она сделана из прозрачной фиолетовой ткани, и я вижу, как твердеют ее розовые соски. Они умоляют меня укусить и подразнить их.
Когда она поднимает бедра и я сдвигаю ее ночную рубашку вверх, по мне пробегает электричество, когда я любуюсь ее обнаженным телом. Ее кожа такая шелковистая, а верхний свет заставляет ее светиться. Ее волосы каскадом
— Боже, Елена. Ты даже не представляешь, как ты прекрасна.
Она краснеет и тяжело дышит.
Христос.
Я притягиваю ее ближе, обхватывая ее ноги, пока ползаю по ней и ласкаю ее шею и мочки ушей. Она стонет от удовольствия, прижимаясь голой грудью к моей груди и толкаясь бедрами о мою эрекцию.
Ее звуки мягкие, но ощущения, которые они посылают моему мозгу, поражают воображение. С каждой секундой я все больше возбуждаюсь, думая о том, как хочу трахнуть ее сегодня. Я хочу, чтобы она стояла на коленях, на спине. Сидя на моем лице.
Господи.
Словно прочитав мои мысли, она толкает меня в грудь и улыбается так, что у меня сердце замирает.
— Я хочу быть главной сегодня, Доминик, — шепчет она.
Она не спрашивает разрешения, она говорит мне.
Она набрасывается на пуговицы моей рубашки, и через секунду я оказываюсь голым.
— Ты такой твердый, — шепчет она, не отрывая взгляда от моей эрекции. — Я умираю от желания иметь тебя в себе, но еще не сейчас.
Ее глаза искрятся темным желанием, когда она улыбается. Она толкает меня на спину и пролезает между моих ног, проводя языком по кончику моего члена, слизывая струйку спермы.
Мое тело подрагивает от этих ощущений, и я стону. Святые угодники.
Елена убирает волосы за ухо, открывая мне прекрасный вид, сжимает мой член в своей нежной руке и начинает качать. Тепло покрывает мой член, когда она берет его в рот и издает знойный стон, затем она начинает покачивать головой, поглаживая, затем посасывая и проводя языком по моему кончику.
Мои мышцы напрягаются, и я завороженно смотрю на то, как она сосет. Я получал минет от большего количества женщин, чем могу сосчитать. Ни одна из них никогда не доводила меня до оргазма всего несколькими облизываниями. На самом деле, мне приходилось представлять, что это Елена, каждый раз, когда их рты обхватывали мой член. Но это… это совсем другое. Мне не нужно симулировать стоны, вырывающиеся из моей груди, или хрипы, срывающиеся с моих губ.
Елена вскидывает на меня глаза, густые ресницы бросают тень на щеки. Она доводит меня до кульминации и останавливается, а затем подползает к моему лицу и устраивается на нем так, словно это ее гребаный трон.
Я скольжу языком по ее клитору, и она вибрирует, ее глаза закрываются, и она откидывает голову назад.
— Так чертовски сладко, — ворчу я. Облизываю. — Так чертовски вкусно.
Я вижу, как ее удовольствие отражается
— Тебе нравится?
Она делает взволнованный вдох и кивает.
— Мне нравится. — Она задыхается, прижимаясь к моему рту. — Сильнее!
Я сильнее прижимаю язык, проводя им вверх-вниз, затем из стороны в сторону. Крики Елены наполнены удовольствием и потребностью. Мне это нравится.
Когда она напрягается надо мной, я понимаю, что она вот-вот кончит, поэтому переворачиваю ее на четвереньки, сжимаю в кулаке член и всаживаю в нее.
Ее удивленный вскрик — музыка для моих ушей. Ее руки сбивают простыню в кучу.
— Боже… Доминик.
— Мне нравится, как ты стонешь мое имя, детка.
Мои пальцы впиваются в ее талию, а ее задница — это потрясающее зрелище, когда я вхожу в нее снова и снова, с каждым толчком все глубже, быстрее и собственнически.
Она такая тугая. Такая мокрая.
Я останавливаюсь на мгновение, приподнимаю ее и целую. Ее вкус задерживается на моем языке, и она вбирает его в себя.
— Пожалуйста, Доминик…
— Что пожалуйста? — Я провожу рукой по ее груди, чтобы потянуть за сосок.
— Ты мне нужен, — задыхается она. — Пожалуйста.
Черт.
Мне нравится, когда она умоляет меня трахнуть ее. Мне нравится, что я ей нужен. Я переворачиваю ее обратно на кровать и начинаю снова вводить и выводить из нее свой член. На этот раз я беру ее как плохой человек. Я не нежный. Не хороший.
Мои руки исследуют ее тело, в то время как мой член погружается достаточно глубоко, чтобы коснуться ее матки. Мы оба тяжело дышим, оба стонем и охаем, вспотев от удовольствия.
Мы поглощены друг другом, и я не хотел бы, чтобы было иначе.
Елена сжимается вокруг меня, впивается ногтями в простыню и кричит, когда ее оргазм взрывается. Она бьется подо мной в конвульсиях, дрожа от того, насколько интенсивной была ее кульминация. Я вхожу в нее еще несколько раз, прежде чем мои яйца сжимаются. Я издаю мощный стон, опустошая себя внутри нее.
Нам обоим требуется время, чтобы прийти в себя. Мы все еще тяжело дышим, пока мой член размягчается внутри нее. Я выхожу из нее и падаю на кровать, увлекая ее за собой.
— Это было очень сильно, — бормочет она, проводя линию на моей груди и слушая мое неровное сердцебиение.
Я провожу пальцами по ее волосам.
— Какая часть?
— Каждая часть, — говорит она низким тоном. — Мне понравилось, как ты… лизал меня и как жестко трахал.
Мой живот вздрагивает. Я ласкаю ладонью ее спину, чувствуя мурашки на коже.
— Я еще много чего хочу сделать с тобой, Елена. Я хочу трахать тебя в каждом уголке этого дома, не обращая внимания ни на что. Я хочу трахать тебя в любой позе.
Я чувствую, как она улыбается.
— Полегче, Капо. С нами живет шестилетний ребенок и шестидесяти с небольшим летняя сварливая итальянка.