Тайный орден
Шрифт:
— Все очень просто. Дело в том, что отец означенного шевалье задолжал мне
пятьсот безантов золотом, и я пришел получить хоть что-то после смерти бедняги.
— Но вы обязаны были сначала известить шателена Гуго де Пейна, как
законного наследника, предъявить доказательства долга, и только после того имели
бы право требовать уплаты. — Сказал прево.
— Дело в том, уважаемый судья, что наш договор с покойным де Пейном был
заключен на словах, как это принято
чести. А что наследник вернулся из далеких странствий после стольких лет
отсутствия, я и понятия не имел, иначе я взял бы с собой гораздо больше людей.
— А я утверждаю, что этот человек лжет! — Возмутился Гуго. — Мой отец
никогда не имел и не мог иметь с ним, и с такими как он, ничего общего. Посмотрите,
Бертрану едва ли тридцать пять лет, а мой отец умер в шестьдесят четыре. К тому же,
мой отец умер пять лет назад. Почему же Бертран не требовал уплаты долга раньше,
пока еще была жива моя матушка? Он врет!
— Но, тем не менее, все это правда, любезнейший шевалье. Пока ваша
матушка была жива, я не хотел огорчать ее требованием уплаты этого долга. Тем
более, что тогда я еще не бедствовал. Еще был жив мой батюшка, и старший брат не
смел выгонять меня из замка. А теперь вот, уже два года, как я скитаюсь, и положение
мое сделалось весьма стесненным. Но, клянусь своей честью рыцаря, ваш батюшка на
самом деле был не дурак выпить, и мы с ним действительно часто пивали за одним
столом, — ехидно ухмыляясь, произнес подсудимый.
— Как, вы осмеливаетесь публично оскорблять честь моего покойного
родителя! — Ужаснулся де Пейн, и пальцы его сжались на рукояти меча. На что
подсудимый только рассмеялся.
— Успокойтесь, свидетель. Слово предоставляется защите. — Сказал прево.
— Защита просит принять во внимание бедственное положение
обвиняемого… — начал было свою речь сенешаль графа Шампанского, но его
перебили.
— А как вы, Бертран де Бовуар, объясните тот факт, что в деревне Пейн вы
изнасиловали малолетнюю дочь кузнеца и отдали приказ своим людям поджечь дом
вместе с жильцами? — Неожиданно сказал только что вошедший человек в сером
плаще с капюшоном, спадающим на лицо, но Гуго сразу узнал его по голосу.
— Не было такого. Вы лжете. — Быстро ответил Бертран, и его маленькие
свинячьи глазки суетливо забегали во все стороны.
— Но я сам видел.
— Да кто вы такой, черт возьми! — Вскричал взбешенный подсудимый.
— Аббат Мори к вашим услугам, — назвался вошедший и сбросил с лица
капюшон.
— Ну что ж, при наличии двух свидетелей благородного происхождения
можно считать вину обвиняемого доказанной, — сказал прево.
— Возражаю! Шевалье де Пейн — заинтересованная сторона, ведь его отец
задолжал мне! — Возопил барон, страшно сверкая глазами.
— А чем вы докажете, что отец де Пейна был вам должен? — Спросил аббат
Мори.
— А разве слова благородного рыцаря недостаточно? — Вскричал
подсудимый.
— Благородные рыцари служат Богу и своему государю, а не насилуют детей.
— Сказал аббат.
— Я никому не позволю возводить на меня напраслину! — Возопил Бертран
де Бовуар.
— Успокойтесь, подсудимый! Суд считает вашу вину доказанной. И после
совещания приговор будет оглашен. — Сказал прево.
— Это несправедливо! — Завопил обвиняемый голосом резаной свиньи. — Я
требую суда Божьего! Да, да, я требую Божьего суда! Я имею такое право требовать
Божий суд! Я требую судебный поединок с этим щенком де Пейном! Пусть Господь
Бог направит руку того, кто прав, и покарает преступника! Я требую поединок до
смерти на тяжелых булавах!
— Суд выслушал все стороны и удаляется на совещание. — Неожиданно
объявил граф Стефан. После чего судьи встали и вышли в соседнее помещение.
Конечно, граф Стефан мог объявить решение ни с кем и не совещаясь, как это и
делалось в то время почти повсеместно власть имущими, но его образованность и
любовь к самой процедуре суда пересиливали.
В маленькой комнате, примыкающей к залу суда, повисло молчание, и все
взгляды устремились на председательствующего Стефана Блуа, поскольку
окончательное решение зависело сейчас от него. Стефан пользовался огромным
авторитетом. Он считался одним из самых богатых людей Франции, его земельные
владения были обширнее, чем домен самого французского короля, а число замков
превышало три сотни. Его отец, граф Тибо, дал сыну великолепное для своего
времени образование. Он читал на трех языках, изучал юриспруденцию, владел
искусством риторики. Но, как было известно многим из присутствующих, в отличие
от своего младшего брата Гуго, обладающего врожденным чувством справедливости,
граф Стефан Блуа часто принимал решения весьма далекие от сего понятия. К тому
же, Стефан не обладал даром мгновенной реакции на события, был ленив и никогда
особо не углублялся в скучные подробности разбираемого дела, зато очень любил
всевозможные зрелища, рыцарские турниры и поединки.
— Что вы скажете, господин председатель? — обратился к нему прево в
соседней комнате.