Тайный ребенок для безжалостного дона
Шрифт:
— Я закончил есть, — объявляет он, направляясь поцеловать мою мать в щеку. — Спасибо за еду, Мария.
Мы все наблюдаем, как он быстро уходит. Полагаю, он выполнил свою дневную норму человеческого общения. Елена последовала его команде и тоже поднялась на ноги.
— Я еду домой, — заявляет она, сверкая зелеными глазами.
Мама вздыхает, откидываясь на спинку стула. Я чувствую себя виноватым, что мы испортили ужин. Она тоже вложила в это много труда. Моя сестра делает глоток вина и улыбается мне.
— Этот ужин определенно прошел хорошо, тебе не
Я стискиваю зубы и отвожу взгляд. Один ужин с семьей, и все развалилось. Во всяком случае, это доказательство того, насколько раздроблены вещи.
Как, черт возьми, я должен это исправить? Мне бы очень хотелось, чтобы мой отец был здесь.
Кто-то появляется в дверях столовой, когда Елена выходит. Мои глаза сужаются при виде скользкого выражения лица Ивана Де Луки, когда она проходит рядом с ним, едва взглянув на него.
Он заходит внутрь, как только она уходит, рассматривая все наши лица. Никто из нас не двигается ни на секунду, ни на две. Затем Роза встаёт на ноги.
— Привет, Иван, — говорит она. — Ты пропустил похороны отца, — её тон светлый, а на лице улыбка.
Клянусь, половина людей в этом доме нездоровы. Они не в здравом уме.
Роза уходит, направляясь в сторону зеленоглазой беды. Я все еще сижу в своем кресле, Тони рядом со мной, а Сальвадор рядом с моей матерью. Я смотрю на темноволосого засранца, который все еще ухмыляется, как проклятый Чеширский кот.
— Всем привет. Скучали по мне? — задает он вопросы.
У моего отца было два брата. Они оба мертвы. Иван мой двоюродный брат, как и Майкл. Но хотя я бы мало что сделал для Майкла, один только вид лица Ивана вызывает у меня желание врезать его в стену. Я не видел его много лет. Обычно он держится особняком, оставаясь на Манхэттене и занимаясь черт знает чем.
Какого черта он здесь делает?
Глава 7
Елена.
Когда-то мы были счастливой семьей. Я помню время, когда мой отец приходил домой с работы с улыбкой на лице. Он брал меня на руки и качал на плечах, затем бил Тони кулаком, прежде чем поцеловать мою мать. Когда мы жили в Детройте, они были влюблены друг в друга, и все было идеально. Потом мы переехали в Нью-Йорк, и это, честно говоря, было началом конца.
Вскоре после этого в их отношениях появились трещины, крошечные трещины, которые никто из них не мог исправить. Это был мой самый большой жизненный урок: благодаря родителям я узнала, как быстро можно разлюбить человека.
Я никогда не буду винить отца в том, что произошло, но, по его словам, одна из причин, по которой моя мать ушла, заключалась в том, что она не могла справиться с его новой ситуацией на работе. Ей не нравилось, что он работал на мафию. Это всегда казалось оправданием. Тот, который уязвил еще больше из-за того, что она не передала его нам лично. Было бы не так больно, если бы она удосужилась попрощаться. Но она этого не сделала. Однажды утром мы проснулись и увидели убитое горем лицо нашего отца, когда он сказал нам, что нашей
Сомневаюсь, что когда-нибудь забуду тот день. Мне было почти тринадцать. Естественно, моей первой реакцией был смех в лицо отцу. Я думала, он шутит. Черт, я думала, что моя мать пряталась за диванами, а они вдвоем просто разыграли. Однако я помню, как Тони принял это. Как будто он уже знал, что произойдет. Он был старше меня, поэтому, думаю, он был менее бредовым. Мне потребовалось некоторое время, чтобы смириться с нашей новой ситуацией.
Я хожу по холлу, когда папа возвращается домой. Первые слова, которые я говорю, как только он открывает входную дверь нашего дома, были:
— Я не выйду замуж.
Я ждала его прибытия больше часа, мне нужно было выплеснуть все, что я хотела сказать, из своей груди. Но мой отец едва удостоил меня взглядом и снял куртку. Один из помощников появляется из ниоткуда, чтобы забрать его, прежде чем снова исчезнуть. Я всегда забываю, что они рядом. Мой отец научил их быть невидимыми. Они поддерживают дом в чистоте и готовят нам еду в те редкие моменты, когда мы едим здесь.
— Папа, ты меня услышал? — я встаю перед ним. — Единственный способ надеть на меня свадебное платье — это если ты планируешь выдать замуж труп.
Говоря это, я смотрю ему в глаза, чтобы убедиться, что он понимает, что я чертовски серьезная. Мой отец смотрит на меня несколько секунд, пока, наконец, не отводит взгляд.
— Елена, — грустно говорит он. — Я только что потерял двух своих друзей. В любой момент со мной может случиться что угодно. Я просто хочу провести тебя до алтаря, любовь моя. Прежде чем я умру, я хочу, чтобы ты была счастлива.
Что-то в моем сердце трещит и раскалывается. Я слышу его, и мне больно. Но я также отказываюсь от этого отказываться.
— Мне не обязательно выходить замуж, чтобы быть счастливой, пап, — ледяным тоном говорю я. — И с тобой все в порядке. С тобой ничего не случится.
Плохих вещей может быть очень много, верно? Я знаю, что Вселенная берет и берет, но в конце концов ей приходится отступить. Мы прошли через достаточно.
— Это все моя вина, — говорит мой отец, и я вижу усталость на его лице. Это давило на него. Чувство вины пронзает низ живота, но я толкаю его еще ниже. — Ты так похожа на свою мать. И я позволил этому случиться. Я воспитал тебя опрометчивой и упрямой. Я позволяю тебе иметь все, что ты хочешь. Иногда мне очень хочется, чтобы твоя мама была здесь.
Я напрягаюсь. Любое упоминание о ней всегда вызывает боль в моем сердце. Иногда кажется, что там есть дыра, которую никогда не заполнишь. Ее нет уже много лет. Я понятия не имею, жива она или мертва. Хотя я уверена, что мой отец знает. Мужчина с его силой и влиянием более чем способен найти женщину, даже ту, которая не хочет, чтобы ее нашли. Я уверена, что он точно знает, где она. Ему либо все равно, либо есть причина, по которой он не может нам рассказать.
— Ну, это не так, папа. И ты не можешь заставить меня выйти замуж. На дворе двадцать первый век, просыпайся.