Тайный рейс
Шрифт:
— Значит, среди вас есть и такие, кто выдает своих соотечественников и посылает их на виселицу. Ведь это же предательство!
— Этому есть и другое название — сотрудничество с военной революцией, помощь в строительстве корейского государства.
— Так, по-вашему, это патриотический поступок?
— Да. Именно так поступают патриоты.
— Что-то от таких патриотов дурно пахнет, — сказал Сайдзё, зевая и поднимаясь с места. — Извините, я еще не завтракал, пойду в вагон-ресторан, перекушу.
Но в ресторане он заказал только чашечку кофе. За окнами проплывало все такое же пасмурное, задымленное небо, но пейзаж изменился: экспресс мчался теперь
В проходе вагона к оконным рамам вверху приделаны небольшие прямоугольные зеркальца. Это сделано не только для удобства пассажиров, зеркальца расположены так, что проводники вагонов, проходя мимо, видят все, что происходит в отделениях. Сайдзё посмотрел в зеркальце, висевшее напротив наискосок. «Боксер» не спеша закрывал его дорожную сумку. Это была небольшая сумка, какими обычно пользуются пассажиры самолетов. Задернув молнию, «боксер» встал на нижнее сиденье и закинул сумку на багажную полку. В зеркальце промелькнула разочарованная — столько провозился, и зря! — физиономия. Сайдзё достал сигареты и с незажженной сигаретой в зубах вошел в отделение.
— Как вы быстро позавтракали! — как ни в чем не бывало приветливо заулыбался кореец. — Скучно что-то! Но ничего: через полчаса будем в Хаката.
«Ну и хамелеон! Видно, опытная бестия!» — подумал Сайдзё. Он, разумеется, не сомневался, что этот человек не дорожный вор.
— Так скоро? А вы не знаете там района Исидогава? — спросил Сайдзё.
— Знаю. Там тоже живет много корейцев, особенно между мостами Эбису и Тиё. У них там бараки на сваях.
В 11 часов 20 минут, точно по расписанию, экспресс прибыл в Хаката. Сайдзё на вокзальной площади сразу же взял такси. Он попросил шофера ехать как можно медленнее, ему хотелось проверить, не увязался ли по его следу «боксер». Подозрительный тип! Но неужели ему известна цель его поездки? Тогда кто же он? Но кто бы он ни был, такой «хвост» Сайдзё не устраивал. Если этот тип увяжется за ним, он может все испортить. Однако вопреки ожиданию слежки за собой Сайдзё не обнаружил.
Было еще тепло, но чувствовалось, что душное южное лето уже на исходе. У моста Тиё Сайдзё остановил такси. В этом месте Исидо несет свои мутные воды прямо в Хакатский залив. По берегам в этом месте тянутся здания пароходных компаний, конторы по морским перевозкам, различные склады. Значит, где-то совсем близко и гавань.
За широкой улицей, по которой ходит трамвай, вверх тянется лабиринт узких улочек, застроенных разной величины домишками. Позади этого столпотворения крыш и кровелек, близ берега, наверно, и торчат те бараки на сваях…
Сайдзё направился по улице, змеей извивавшейся вдоль реки. Ему сразу бросилась в глаза большая вывеска: «Туристская компания „Корея“», висевшая на трехэтажном деревянном доме — самом высоком здании на этой улице. Он остановился у закрытых дверей погруженного в безмолвие дома и огляделся. Улица была еще более неприглядной, чем окраинные улочки в Осака. Низенькие, темные, похожие на сарайчики лавчонки и закусочные. По улице проходили мужчины, похожие на матросов, женщины с детьми за спиной у самой поясницы, как носят детей кореянки. По взглядам, которые прохожие бросали на Сайдзё, чувствовалось, что в нем они видят чужого. Сайдзё бросил взгляд на табачную лавку, затем на мастерскую по ремонту велосипедов, что находились на противоположной стороне. Вот так, осматривая
— Вы сказали «Кёкай»? — удивленно переспросила молоденькая продавщица.
— Да. Это какая-то корпорация разъездных торговцев, — пояснил Сайдзё.
Девушка повернулась к двери, которая вела во внутреннее помещение, и кого-то позвала. В дверях появилась женщина, очевидно мать девушки, она на ходу вытирала руки подолом фартука: ее, видно, оторвали от стряпни. Подозрительно взглянув на Сайдзё, она сказала:
— Хм! «Кёкай»? Нет, о такой конторе я что-то не слышала.
— Значит, и поблизости нет такой конторы?
— Нет. Но многих разъездных торговцев мы сами хорошо знаем. Они у нас часто бывают.
— В таком случае вы, наверно, знаете и Кэйко Такано? Не заходила ли она к вам неделю назад?
— Кэйко-сан? Как же, была, была.
— Это правда? — оживился Сайдзё. Наконец-то ему повезло. Как это он удачно выбрал улицу и зашел именно сюда. Японка, живущая среди корейцев! Вряд ли можно найти более надежный источник информации! — А скажите, с ней не заходили еще двое: молодой мужчина и девушка?
— Видите ли, Кэйко-сан не занимается оптовой торговлей. Она привозит лишь небольшие партии новинок. Но на этот раз для меня у нее ничего интересного не было, и она зашла ко мне просто так, навестить.
— Значит, с ней не было спутников?
— Нет.
— Мама, — вмешалась тут в разговор девушка, — а ведь Кэйко-сан, кажется, говорила, что у нее на этот раз много товара и ее сопровождают двое молодых людей.
— Это, кажется, она действительно говорила, — подтвердила мать.
— Вот как? А куда она собиралась ехать отсюда? — У Сайдзё невольно радостно засветились глаза.
— Она, как всегда, поехала на Цусиму. Там она, вероятно, пробудет до конца месяца.
— На Цусиму! — воскликнул Сайдзё. — Как же мне ее там разыскать?
— В Идзухара, в гостинице «Ивахимэ Кан». Там останавливаются все разъездные торговцы.
2
— Здесь одни только цифры? — поднимая на Сайдзё удивленные глаза, проговорил телеграфист в почтовом отделении на станции Хаката.
— Ну и что же? Разве такую телеграмму отправить нельзя? Это коммерческий код, — сказал Сайдзё.
— Да нет, можно, конечно…
— В последнее время развелось много коммерческих шпионов. Вот и приходится прибегать к коду, — улыбаясь, пояснял Сайдзё. — Иначе от них не укроешься! — Сайдзё казался веселым, но на самом деле он был крайне раздражен и взволнован.
С виду несложный шифр в действительности представлял собой основанный на принципе подстановки код, ключ к которому не так-то просто было отыскать. Как было условлено, телеграмму он закодировал по еженедельнику «Сюкан тёрю» за последнюю неделю. Журнальный текст был использован со страницы, номер которой совпадал с числом посылки телеграммы. Цифры кода последовательно обозначали абзац, строку и взятую букву. Таким образом, хотя телеграмма была не такой уж большой, цифр набралось несколько строк. Уже одно это вызывало у Сайдзё досаду.