Тайный Тибет. Будды четвертой эпохи
Шрифт:
Однако в конце концов встает трудная задача поисков ребенка, в котором воплотился бодхисатва; и в этот момент в игру вступает типичный тибетский обычай, напрямую происходящий от институтов древнего шаманизма, который был религией Тибета до пришествия буддизма. Я говорю об институте предсказателей. После смерти далай-ламы самые важные ламы страны встречаются на торжественном конклаве и первым делом советуются с предсказателями. Фактически в монастыре Нечунг меньше чем в семи километрах от Лхасы живет официальный государственный предсказатель, чьи предсказания считаются бесценными. Однако с совещания с государственным предсказателем поиски только начинаются; это долгий и трудный процесс и может длиться годами. Интересно отметить, что он варьируется от случая к случаю и что всегда находятся разные чудесные знаки, которые приходится
Что касается тринадцатого далай-ламы – то есть в 1878 году или позже, – нечунгский предсказатель впал в транс, как обычно в таких случаях, и ему открылись имена отца и матери ребенка. Но в Тибете имена особенно не помогут. Кроме знатных семей, тибетцы не пользуются фамилиями, и тысячи людей зовут Дордже или Дролма. Тогда предсказатель из Самье (один из старейших тибетских монастырей, по преданию основанный Падмасамбхавой в VIII веке) поведал, что «рядом с домом перерожденного Драгоценного Защитника есть гора в форме слона». Однако для устранения сомнений требовалась более точная информация. Как всегда бывает у людей, любая власть – денег, престижа или оружия – заставляет появляться разные группы, которые пытаются одержать верх. Так некоторые (настроенные прокитайски) заявляли, что перерожденный бодхисатва найдется на востоке. Другие (настроенные против Китая) утверждали, что он отыщется на западе. Третьи были уверены, что, вероятнее всего, это Такпо на юге Тибета. Тогда снова обратились к нечунгскому предсказателю, и он действительно обмолвился о Такпо. Однако он с таким же успехом мог дать и любую другую немного менее расплывчатую подсказку.
В Южном Тибете есть озеро под названием Чокоргье, где, как говорят, можно увидеть будущее. Тибетцы так описали Чарльзу Беллу тамошние видения:
«Вода в озере голубая. Ты смотришь в озеро с холма. Поднимается ветер и превращает воду в белую. Потом появляется яма в этой белой воде; яма сине-черная. Над ней образуются облака, и под облаками ты видишь образы будущих событий».
И тогда призвали влиятельного ламу из Гью (один из лхасских монастырей) вместе с докторами богословия, чтобы они изучили озеро. Кажется, сначала комиссия была разочарована; озеро замерзло, и ничего не было видно. К счастью, вскоре поднялся ветер и смел со льда снег. Лед засиял, как зеркало, и в нем появилось видение дома и цветущего персикового дерева. Той же ночью ламе из Гью приснился сон. Ему снилось, что он видит мать с ребенком около двух лет на руках. Через несколько дней лама, обходя озеро, увидел цветущее персиковое дерево (необычайная редкость в это время года) и рядом с ним дом. Внутри он нашел мать с ребенком, которая ему снилась.
Иными словами, новый далай-лама был найден. Но, конечно, ребенка надо было тщательно проверить; на его теле должны были найтись некоторые конкретные признаки. Бодхисатва Авалокитешвара всегда изображается с четырьмя руками, и ребенок, если он действительно воплощение божества, должен иметь мясистые выступы на плечах или лопатках. Конечно, у ребенка оказались такие выступы. Вдобавок у него должны быть уши длиннее обычного, поскольку такие уши – признак мудрости. Конечно, у ребенка оказались такие уши. Потом на ладонях его рук должны быть крошечные отпечатки в форме раковины. И этот знак нашелся. После первого осмотра ребенку предстояла вторая и окончательная проверка. Он должен был правильно отличить личные вещи, принадлежавшие ему в прошлой жизни: четки (тренгва), молельный барабанчик (нгачунг), колокольчик (трилбу), бронзовое дордже, платок, чайную чашку – от точных копий этих предметов. Только после того, как ребенок пройдет все проверки и нечунгский оракул подтвердит, можно будет объявить, что новый лама найден, и устроить его торжественное введение в сан.
Четырнадцатого далай-ламу искали и нашли совсем по-другому. В 1935 году, через два года после смерти тринадцатого далай-ламы и затянувшихся напрасных поисков, регент посетил озеро Чокоргье в надежде увидеть видение, которое сможет помочь. Результат оказался странный. Регент явственно прочел в озере три слога «а-ка-ма». Потом он увидел трехэтажный монастырь с позолоченной крышей и бирюзовой черепицей. Еще он увидел к востоку от монастыря извилистую дорогу на голый холм в форме пагоды. Лицом к холму стоял домик с необычной крышей. Смысл этого видения долго обсуждали самые ученые богословы Тибета и в конце концов пришли к выводу, что оно очень туманно указывает на вероятность, что новое воплощение случилось восточнее Лхасы. Между тем активно продолжались консультации и с государственным предсказателем, и с другими предсказателями рангом пониже (которые иногда считались более эффективными).
В этот момент случилось чудо из тех, которым тибетцы придают большое значение. Нужно сказать, что, хотя тела обычных смертных в Тибете обычно разрубают на куски на специальных погребальных холмах, чтобы птицы и звери могли ими питаться, тела далай-ламы и некоторых других важнейших лиц бальзамируют. Пока не был достроен особый мавзолей, тело тринадцатого далай-ламы положили на трон в зале храма Потала, где тысячи паломников, постоянно сходящихся в Лхасу, могут отдать почести тому, что пятьдесят девять лет было земной оболочкой Авалокитешвары. И вдруг несколько утр подряд смотревшие за телом монахи обнаруживают, что оно лежит головой на восток, хотя его клали головой на юг. Теория, что новый далай-лама появится на востоке от Лхасы, тут же приобрела поддержку.
Обнаружение других знаков, указывавших в том же направлении, весной 1937 года привело к тому, что несколько групп лам отправились на поиски в восточные районы Тибета. Каждая группа взяла с собой вещи прошлого далай-ламы и точные их копии для необходимой проверки. В конце концов осталось три ребенка-кандидата. Один умер еще до того, как его смогли проверить; другой с плачем убежал от ужаса при виде лам – очень плохой знак; и так остался только один. Как только глава депутации Трулку Кьицанг приблизился к дому, где жил ребенок, он сразу понял, что достиг цели. Он действительно обнаружил трехэтажный монастырь, который привиделся регенту на озере несколько лет назад. Он увидел и бирюзовую черепицу, извилистую дорогу и дом с необычной крышей; а когда ему сказали, что монастырь посвящен мудрецу Камапе, он понял значение двух слогов «ка» и «ма», которые регент прочитал в озере Чокоргье.
Прежде чем войти в дом кандидата в далай-ламы, Трулку Кьисанг притворился слугой. Подойдя к двери, он нашел там играющего ребенка. Мальчик тут же встал и побежал к нему с криком «Лама! Лама!» и схватился за ожерелье, принадлежавшее тринадцатому далай-ламе. Предположение стало превращаться в убеждение, но Трулку Кьицанг, желая всецело убедиться, так ничего и не сказал. Он вызвал остальных членов депутации и в их присутствии выложил перед ребенком, которому тогда было около трех лет, разные личные вещи тринадцатого далай-ламы и их копии. Ребенок каждый раз делал правильный выбор. Наконец осталась только трость и ее копия. Все оцепенели, когда ребенок взял неправильную трость, но он покачал головой и бросил ее. Потом схватил правильную и уже не хотел с нею расставаться. Конечно, на его теле нашлись нужные признаки. Так был найден четырнадцатый далай-лама.
По разным причинам эту важную новость держали в строгом секрете и объявили в Лхасе только в сентябре 1939 года, когда маленькое божество вот-вот должно было прибыть в столицу и несогласной политической фракции уже не хватило бы времени выставить другого кандидата. Встреча между эмиссарами правительства Лхасы и караваном, с которым ехал мальчик, произошла севернее Нагчуки перед рассветом 20 сентября. Маленькая группа монахов, министров, секретарей и солдат из Лхасы нашли мальчика спящим в паланкине в сопровождении родителей и группы китайских мусульман-паломников на пути в Мекку через Лхасу.
Шапе (министр) Бхондонг вложил церемониальный белый пояс в руки Трулку Кьицанга, чтобы он передал его маленькому ламе. Даже тибетскому министру не позволено предлагать пояс непосредственно великому правителю. Возле Нагчуки караван нашел лагерь и приготовленный трон. После пробуждения ребенка с большими церемониями посадили на трон. Министр Бхондонг простерся перед ним трижды, подал ему письмо регента, признающее его далай-ламой, и предложил символические дары, приличествующие такому случаю. Маленький живой бог продолжил путь в Лхасу в позолоченном паланкине далай-ламы, и в каждой встречной деревне его приветствовали толпы верных, простиравшиеся ниц. Путь проделали как можно быстрее, чтобы прибыть в Лхасу до восьмого месяца (по тибетскому стилю), который в тот год Земляного Зайца считался очень неблагоприятным.