Тайный враг
Шрифт:
Хороший дед оказался, умный, незлобивый и необидчивый.
Глава 24 Чувства друга
Снова в чистой глубине бескрайнего неба палящее солнце. Снова под ногами все также иссушенная жаждой степь, с желтой хрустящей под сапогами травой, обжигающий ветер в лицо, и постоянное, нескончаемое желание пить. Движения неторопливые и ленивые, но несмотря на это, все равно пот заливает глаза. Идет второй день как путешественники покинули оазис и двигаются вперед к своей цели, ведомые нитью Ариадны и слугой Су-Бабасы, Су-Ияси, оказавшимся довольно болтливым, веселым пареньком, быстро нашедшим общий язык с шишком, и во
Зеленая полоска леса показалась на горизонте неожиданно всплыв вдали еле заметной туманной надеждой, и воспринялась друзьями первоначально как очередной мираж, но Су-Ияси обрадовал изнывающих от жары путников, что это действительно то, что они видят. Впереди река, поросшая по берегам бурной растительностью, а также конец их совместного путешествия, так как кочевое племя, к которому их направил дух воды, сейчас проживает именно там.
Нетрудно представить, с какой радостью восприняли названые братья это известие. Словно крылья выросли за иссушенными зноем спинами, и понесли вперед, ускорив шаг.
Их встречали на опушке дубовой рощи. Шесть всадников на низкорослых, косматых лошадках, сидели в седлах без стремян, почти касаясь ногами земли, и держали наготове длинные, гнутые боевые луки, с наложенными на тетиву стрелами. Раскосые, карие глаза, на загорелых до коричневой корки, обветренных ветром степей до морщин лицах, смотрели с интересом и подозрительностью, но без страха, так как истинные воины смотрят на чужаков, не зная, чего от них ожидать.
Мальчуган-провожатый рванул к ним на встречу, размахивая в приветствии руками, и те, узнав его, опустили оружие, спешившись и приветствовали с самым радушным видом старых добры знакомых. Федогран остановился и его примеру последовали остальные. Надо было подождать и дать время Су-Ияси, поговорить с недоверчивыми хозяевами здешних мест, и не торопиться, как бы не хотелось поскорее оказаться в тени деревьев.
Переговоры длились не долго. Шестерка воинов вскочила в седла, и быстро приблизилась, лихо спешившись прямо на ходу в двух метрах от путешественников.
— Мы рады приветствовать вас во владениях гуннов. Друзья наших друзей — наши друзья. — Прижал один из них руку к сердцу. — Вы найдете в наших юртах тепло и пищу, достойных великих батыров. Я Камал, сотник племени, приглашаю вас в стойбище.
Кожаные легкие доспехи с медными нашивками в районе груди, прикрывают тела воинов, за спинами небольшие, круглые, щиты, владение которыми требуют ловкости и сноровки от своего хозяина, в ножнах кривые мечи на поясах, остроконечные шлемы с притороченными к навершиям лисьими хвостами, у всех, кроме вождя, у того серебряный обруч, символ права отдавать приказы, он стягивает длинные непослушные, черные с легкой сединой, волосы сотника, выделяясь светлой полоской на загорелом до коричневого цвета, морщинистом лице. Волевые, умные, проницательные глаза, смотрят прямо и уверенно, с легким налетом недоверия к незнакомцам.
— Мы с большой радостью воспользуемся вашим гостеприимством. — За всех ответил Вул, также прижав ладонь к груди, в знак благодарности и чистых помыслов.
— Мы проводим вас. — Отступил в сторону сотник, приглашая жестом следовать гостей вперед.
— Помните, о чем просил Су-Бабасы. — Мальчишка-проводник, дернул за рукав Камала. — Эти люди не нуждаются в защите. — Он кивнул в сторону Федограна. — Им нужен отдых и помощь в путешествии по степи. Я волю духа воды выполнил, и ухожу назад в источник оазиса, мне тяжко на чужбине. — Су-Ияси растаял, превратившись в легкое белое облако, и подхваченный порывом
Если и существует где-то рай, то он находится именно тут, в этой тенистой дубовой роще, прохладой, встретившей измученных зноем путников. Вековые великаны, взметнувшие могучие кроны высоко над головами, самоотверженно закрывающие палящее полуденное солнце густой листвой, со стволами-монстрами с коричневой, полопавшейся от времени корой, которые не обхватить и четверым мужикам, взявшимся за руки. Сочная трава под ногами, не то убожество, убиваемое солнцем и жаждой в бескрайней степи, а настоящей зеленой, полной жизни травой, и еще серенады птиц, как симфония жизни, и ароматы цветов как символ любви. Что еще надо? Счастье наполняет в такие моменты душу, выплескиваясь непроизвольными, довольными улыбками на губах. Хочется петь, ну или на крайней случай, при отсутствии музыкального слуха, заорать во все горло, выразив таким образом свое восхищение и благодарность природе, и богам, создавшим такую благодать.
Стоянка кочевников располагалась на берегу широкой реки, неторопливо несущей свои прозрачные, хрустальные воды, вдоль пологих, песчаных берегов, поросших лесом. Встретили их дружелюбно. По существующей тут традиции поднесли по глиняной кружке с кумысом и пирогу с мясом — зур-бэлиш, обильно сдобренным перцем и травами. У непривычных к такой пище друзей даже слезы выступили из глаз, от остроты приправ, пробирающих до глубины души, огненной лавиной скатываясь по пищеводу в желудок. Но они не подали ни виду, сердечно поблагодарив хозяев за угощение.
Вождь племени Хан-Азхар, невысокий седой старик, с гордо расправленными плечами, покрытыми тигровой шкурой поверх красного атласного халата, тепло приветствовал названых братьев, пригласив их располагаться в стойбище как у себя дома, и выслушав просьбу обмыться с дороги, благосклонно кивнул сверкнув золотым обручем, символом власти, пообещав прислать свежую одежду для переодевания.
Прохладная вода — это бальзам на душу разгоряченных зноем и дорогой путников. Кто не страдал от палящего солнца, не заливался потом, выедающим глаза и хлюпающим в сапогах, тот никогда не поймет этого восхитительного чувства, мурашками блаженства, проникающего в само естество, неторопливо плывущего по хрустальному удовольствию человека.
Пропитанную потом и пылью одежду одевать не пришлось. Симпатичная девушка, с застенчиво опущенными глазами, принесла три льняных халата, и стрельнув взглядом из-под лобья по обнаженному телу Бера, покраснев, убежала в стойбище, не забыв при этом, ловко прихватить с собой грязные тряпки путешественников.
Медведь вообще притягивал взоры противоположного пола с удивительной силой. Высокий красавец с ежиком коротко остриженных рыжих волос, перечеркнутых зигзагом мужественного шрама, на голове, и перекатывающимися, фактурными кубиками мышц под покрытой бронзовым загаром кожей. По нему иссохло не одно девичье сердце.
— Какая симпатичная девчонка. — Потянулся он блаженно, хрустнув суставами. — И необычная. У нас в деревне все больше белокурые да дородные, а эта какая-то вся маленькая и черненькая. Хочется на руки взять, понянчить, да так и носить всю жизнь не отпуская. — Улыбнулся он, накидывая на плечи халат.
— Вот охальник. — Рассмеялся шишок. — Тебя невеста дома ждет, а ты на чужие юбки засматриваешься. Узнает, Василиса, она тебе глаза-то бесстыжие по выцарапывает.
— А что тут такого. Я же без всякого умысла. Или ты скажешь, что девка не красивая? — Смутился медведь. — Кабы не моя Васька, я бы, Перун свидетель, посватался к этой, такой-то девахи во всей нашей округе не найти. Мужики обзавидуются.