Тайный заговор
Шрифт:
Жюльетт тихонько застонала и услышала собственный голос:
— Да, продолжай… продолжай…
Клаудио оказался очень аккуратным любовником. Он нежно пробрался к тому интимному месту, которое приводит в возбуждение любую женщину, и Жюльетт полностью отдалась своей страсти. Ей было все равно, какой по счету любовницей она была у Клаудио. Какая разница, что свело их вместе? Жюльетт чувствовала только одно непреодолимое желание: переспать с Клаудио.
Она не заметила, как он разделся. У него было чудесное тело и темная кожа. Он был как раз таким, чтобы влюбиться.
Жюльетт и Клаудио любили друг друга до поздней ночи. И только когда над крышами города забрезжил рассвет, они уснули, крепко обнявшись.
Жюльетт разбудил звон посуды. Через стеклянные двери террасы светило солнце. С улицы доносился слегка приглушенный шум: гудели машины, трещали мотороллеры. Клаудио, уже одетый, готовил завтрак.
Пока Жюльетт осматривалась в комнате и разыскивала свои вещи, перед ее глазами всплыли эротические картинки прошлой ночи. Но прежде чем она успела засомневаться, правильно ли поступила, в дверях появился Клаудио и воскликнул:
— Доброе утро, Джульетта! Завтрак готов. — С этими словами он поцеловал ее в губы и обнял.
Хвали день к вечеру, а красивую женщину утром. Джульетта, подумал Клаудио, была именно такой женщиной. Даже без прически и макияжа она казалась ему восхитительной.
Жюльетт ненадолго скрылась в ванной комнате. Когда она вернулась, на террасе был уже накрыт стол. Пахло крепким кофе и поджаренными тостами. Во время завтрака, проходившего сначала в молчании, Жюльетт не решалась поднять на Клаудио глаза.
— Ты жалеешь? — тихо спросил он.
— С чего ты взял? — ответила Жюльетт вопросом на вопрос и с вызовом посмотрела на него. — Это было чудесно, — улыбнувшись, добавила она.
— Ты так молчалива. Я что-то не так сделал?
Жюльетт накрыла его ладонь своей.
— Все в порядке, Клаудио. Поверь, мне не хотелось бы, чтобы прошлой ночи не было. Просто все произошло так внезапно. Я ведь тебя совсем не знаю…
— Мы занимались любовью, Джульетта. Мне кажется, что я знаю тебя целую вечность. Ты сердишься?
— Да нет же. Пойми меня правильно. Да, мы переспали, но после этого мы не стали ближе.
Клаудио кивнул и заметно погрустнел. Жуя свой подгоревший тост, он вдруг с болью понял, что Джульетта для него недосягаема.
— Значит, этого больше никогда не будет? — спросил он, стараясь не смотреть на нее.
Жюльетт бросила взгляд на Тибр, на город, окутанный утренней дымкой. Весенний день обещал быть солнечным. Борясь с собой, Жюльетт размышляла над тем, что ответить Клаудио. Она не хотела, чтобы он напрасно надеялся. С другой стороны, мысль о том, чтобы вот так просто бросить его, казалась ей невыносимой. Она хотела видеть его — и не раз.
— Дай мне сутки на размышление, — сказала она наконец. Это предложение прозвучало почти как извинение. И она спросила себя: «Зачем я это делаю? Зачем я так строга к себе? Он хочет этого, я хочу этого. В чем же дело? Может быть, в том, что я, несмотря ни на что, по-прежнему люблю Бродку?»
— Сутки. В таком случае мы увидимся завтра утром?
— Скажем, завтра вечером.
— Мадонна, так долго ждать? — Клаудио вздохнул. — А где мы встретимся?
— В отеле «Эксельсиор».
Клаудио пора было на работу.
А у Жюльетт созрел план…
Глава 7
Клиника Коллина находилась в южной части города, на высоком берегу Изара и, по мнению богатых пациентов, была лучшей. Совсем немногие знали о том, что глава клиники был алкоголиком, поскольку Коллин за свою долгую, зависимую от алкоголя жизнь выстроил вокруг себя надежный щит из оплачиваемого молчания и хорошо спонсируемых карьеристов.
После того как Жюльетт исчезла среди ночи, Бродка сначала подумал, что она вернулась к себе домой. Но на все его звонки Коллинам никто не отвечал, поэтому он решил навестить профессора в клинике.
Ни пожилому портье в темно-синей униформе, ни строгой медсестре в накрахмаленном халате не удалось выпроводить посетителя. Когда Бродка вошел в приемную Коллина и потребовал аудиенции у профессора, туда сразу же ворвались двое санитаров. Но прежде чем они успели за него взяться, в дверях появился профессор Коллин. На нем были белые брюки и белая рубашка.
Узнав Бродку, он сказал своим людям:
— Все в порядке. Господин Бродка — друг семьи.
Оба санитара и секретарша, симпатичная брюнетка, недоверчиво поглядели на Бродку и, после того как Коллин с наигранной вежливостью проводил его в свой кабинет, остались за дверью.
— Я вас не звал, — довольно резко начал Коллин, жестом приглашая Бродку присесть, — но раз уж вы здесь… пожалуйста, присаживайтесь.
— Спасибо, я не отниму у вас много времени.
Бродка опустил руку в карман и бросил на стол револьвер Коллина.
— Может, вы будете столь любезны и объясните мне, что это значит?
Поглядев на оружие, профессор скривился.
— Ах, как нехорошо, как нехорошо, — с иронией произнес он, но при этом старался сохранять спокойствие. — Кажется, я забыл его у вас.
— Дело не в этом. Мне гораздо интереснее другое: зачем вы вообще принесли в мой дом револьвер?
Коллин поднялся и перегнулся через стол.
— Чтобы быть до конца честным, — приглушенным голосом ответил он, — я скажу правду. Я хотел вас застрелить.
Бродка потерял дар речи. Он ожидал, что Коллин станет выкручиваться, начнет рассказывать басни. Но о том, что профессор скажет ему правду, он даже не думал.
— Вы считаете, это правильный путь, чтобы вернуть Жюльетт? — произнес он после паузы.