Тающий человек
Шрифт:
Моим преследователем был маленький пухлый человечек в мешковатом льняном костюме и берете. У него на шее висел фотоаппарат и он время от времени снимал им местные красоты. Вероятно, в нем даже не было пленки.
Я решил поводить его, надеясь, что я смогу вычислить второго, но у меня ничего не вышло и после часа ходьбы я бросил это занятие, потому что мне вдруг пришло в голову, что это вовсе не фотоаппарат, а “уоки-токи”, и он просто сообщает своему невидимому другу о всех моих перемещениях.
Примерно в час дня я вернулся в отель и взял свою машину. Проезжая по набережной, я увидел фотографа, сидящего в припаркованном у туалета
Я проехал километра два по дороге на Аннеси и повернул налево, к полю для гольфа. Поставив машину рядом с тремя-четырьмя другими у здания клуба, я зашел во внутрь и заказал обед. В середине моей трапезы появился фотограф и, сев за столик в другом конце зала, заказал пиво и сэндвич. В зале было еще несколько человек и все они уже сидели там, когда я вошел. Это означало, что номер два находился где-то снаружи. Спешить мне было некуда. Джулии предстояло проехать еще достаточное расстояние, даже на “Фейсл Веге”, и сделать массу различных дел до нашей встречи.
Пообедав, я спустился вниз, заплатил небольшую сумму и взял напрокат сумку с клюшками. На мне был свитер и спортивные туфли, поэтому переодеваться было не нужно, но я все же зашел в раздевалку — там был туалет. Над писсуаром была привычная надпись, содержащая просьбу не бросать в него окурки. Какой-то остряк приписал внизу: “Потом трудно их раскуривать”.
Но меня больше интересовал фотоаппарат, висевший на крючке в одном из шкафчиков. Я не стал его осматривать, но обратил внимание на коричневый пиджак, висевший на том же крючке.
Выйдя из здания, я увидел на поляне мужчину, который бил клюшкой по мячику. На нем были коричневые брюки, составлявшие с отмеченным мною пиджаком одну пару. На ногах у него были замшевые мокасины. Ну что ж, подобно хорошим полицейским они делают все, что в их силах. Но не могли же они предвидеть игру в гольф. Он был крупным человеком, внешностью и статью похожим на Де Голля, но когда я кивнул ему, на его лице возникла неуверенная улыбка, которая никогда бы не появилась у человека большой судьбы. Он не был похож на человека, способного сказать “нет” другому человеку. Но внешность обманчива, иначе бы Аристид его не выбрал. Он собирался повиснуть у меня на хвосте. На мгновение у меня появилось искушение попросить его составить мне компанию, поставить на кон кругленькую сумму и обобрать простачка. Но затем я подумал о Джулии и решил отказать себе в удовольствии.
Мне повезло, что предстояло действовать на незнакомой территории. Как-то я провел в этих краях незабываемый месяц и несколько раз прошел весь гольфовый маршрут. Я поднялся на украшенный флажком холм к первой метке и увидел, что мой “хвост” идет за мной и собирается играть следом.
Я не спешил. Я не мог этого сделать, потому что это был один из тех дней, когда игра у меня не шла. Если бы я прошел весь маршрут — чего я делать не собирался — мой внутренний голос подсказывал мне, что я бы не набрал и сотни. Я потерял мяч на первой лунке, в густой траве на правом склоне. На второй я запустил мяч за пределы поля, через каменную стену и деревья в чей-то сад. На третьей лунке, которая была всего в полуторастах метрах, я сделал удачный удар, приземлив мяч всего метрах в трех от нее. Это меня не слишком обрадовало, поскольку именно это место я
Я вышел из кустов и, вежливо помахав рукой, пригласил его подойти. Ему пришлось это сделать. Место было замечательное — в низине, в дальнем конце поля и плохо просматривалось из клуба.
Ленивой походкой “хвост” подошел ко мне, чтобы оказать помощь в поисках мяча. На его лице блуждала нервная улыбка, дающая понять, что он не собирается терять меня из вида. Ребром ладони я сильно ударил его по дыхательному горлу, а затем по шее, и он, ловя ртом воздух, рухнул на землю, гремя клюшками, и затих.
Я нырнул в кусты и побежал. В трехстах метрах через поле и небольшие фермерские участки проходило шоссе на аннеси.
Хронометраж был великолепным. Я выскочил на дорогу и в тот же миг позади меня раздался автомобильный гудок и, визжа тормозами, стала останавливаться следующая со стороны Таллуара “Фейсл Вега”.
Километра через три, когда мы уже проехали Ментон, Джулия резко свернула вправо и стала подниматься по склону холма.
— Куда мы едем? — спросил я.
Она быстро ехала и, сконцентрировав все свое внимание на дороге и потому не поворачиваясь, сказала:
— Рядом с Межев у меня есть лыжный домик. Там сейчас никого нет.
— Вы взяли все те вещи, о которых я просил?
Она кивнула.
А просил я ее взять напрокат проектор и магнитофон в Аннеси. Затем она поехала в Таллуар и забрала из отеля мою сумку, а из сейфа “Оберж дю Пер Бис” — сверток.
Когда через несколько часов мы прибыли в Межев, она остановилась на главной улице рядом с казино.
— Там нет никаких продуктов, — сказала она. — Вы покупаете кофе и хлеб. Я — все остальное.
Она была очень деловой и явно наслаждалась ролью помощника по конспирации.
Сделав необходимые покупки, мы выехали из города на шоссе, ведущее к Мон Арбуа, миновали поле для гольфа и, проехав еще километра два, повернули на небольшую боковую дорогу. Вскоре показалось аккуратное двухэтажное шале из полированных досок с розово-серыми ставнями на окнах, имеющими небольшие сердцеобразные вырезы. Она поставила машину на гравиевой площадке за домом, и мы перенесли все наши вещи в шале. Внизу находилась большая комната с отделанной кафелем печкой в центре, удобными креслами и парой кушеток и открытой лестницей, ведущей на второй этаж. Это напоминало мне дом Анзермо.
Когда мы свалили весь наш багаж на полу, я сказал:
— Мне нужна комната минут на тридцать. Хорошо?
— Вы можете расположиться в большой спальне.
Я посмотрел на нее. На нее стоило посмотреть. Узкие брюки из шотландки — я не знал, к какому клану она относилась, но преобладал красный и желтый цвет — черный свитер и свободное кожаное пальто. На голове у нее была черная шапочка с козырьком, похожая на инженерную фуражку. Я представил себе фотографию в “Вог”.
Выглядела она прекрасно. Один ее вид менял все внутри меня, но никуда нельзя было уйти от того факта, что длины наших волн были различны. Однако я уже знал, на какую волну она была более-менее постоянно настроена. Словно подтверждая это, она спросила: