Тчаи: Сага странствий (переработанный перевод)
Шрифт:
Глава 5
Друзья получили по небольшой комнатке в одном из походных домиков: нечто вроде купе, где имелись только гамак и маленький шкафчик. Дом с решетками, в котором ехали жрицы, находился впереди, на расстоянии четырех повозок. Он катился на своих высоких колесах беззвучно, как призрак; внутри было темно.
Так и не придумав способ спасти девушку, Рейш растянулся в гамаке и почти мгновенно уснул, убаюканный мерным движением. Незадолго до того, как из-за туманной дымки показалось
Адам подозвал караванщика.
— Далеко еще до их храма? Когда мы туда прибудем?
Караванщик задумался, медленно прожевывая свой хлебец.
— Сегодня ночью остановимся на холме Слуга. Еще день до складов Садно, на следующее утро будем на перекрестке у Фазма. Жрицам кажется, что мы идем слишком медленно; они боятся опоздать на свою церемонию.
— Что это такое? Что там происходит?
Баоян пожал плечами.
— Могу только пересказать вам слухи. Жрицы — избранницы какого-то божества; говорят, они фанатично ненавидят мужчин. Они не признают нормальных отношений между полами и приходят в бешенство, когда встречают девушку или женщину, которая нравится мужчинам. Их ритуал, как они утверждают, должен очистить душу от всяких грязных помыслов и ненавистных им чувств; рассказывают, что во время него жрицы приходят в неистовство.
— Значит, двое суток с лишним...
— Да, через пару дней и несколько часов пути доберемся до перекрестка.
Они шли через степи, параллельно линии холмов, которые возвышались на юге, то прилегая к земле, то высоко поднимаясь к бледному небу Тчаи. Иногда к возвышенностям вели глубокие каньоны и провалы; время от времени встречались купы или целые рощи тонких деревьев с сухими жесткими листьями. Оглядывая местность через сканскоп, Адам не раз замечал какие-то существа, которые под покровом тени, отбрасываемой холмами или деревьями, наблюдали за караваном,— очевидно, это были фунги или даже пнумы.
Днем обитатели дома с решетками ничем не выдавали свое присутствие. Адам не видел никакого движения, а ночью не замечалось даже слабого отблеска света в окнах. Часто Рейш спрыгивал с высокой повозки, на которой ехал вместе со своими спутниками, и шел пешком рядом с караваном. Если он приближался к этому дому, дула ружей с ближайшей коляски с воинами немедленно обращались к нему. Баоян, без сомнения, отдал приказ своим людям охранять жриц от любых покушений на их добычу.
Анахо пытался урезонить Рейша:
— Почему ты так беспокоишься из-за девицы? Ты ведь даже не посмотрел на три повозки с рабами, которые идут перед нами. Всюду люди живут и умирают, но такие вещи нисколько тебя не волнуют. Почему ты не задумываешься о жертвах кровавых игр старых часчей? А что ты скажешь о питающихся человеческим мясом кочевниках, которые гонят мужчин и женщин целыми толпами через Кислован, как другие племена пасут стада скота? А известно тебе, как страдают дирдиры и мы, их младшие братья, в застенках синих? На это тебе наплевать, тебя прельщает пестрая пыльца на крыльях бабочки — ты думаешь только о смазливой девчонке и ее воображаемых горестях!
Рейш вымученно улыбнулся:
— В одиночку всего не сделаешь. Я положу начало тем, что спасу девушку... если смогу.
Примерно через час Траз присоединился к Анахо:
— А что будет с твоим космическим кораблем? Ты забыл о своих планах? Если свяжешься со жрицами, они тебя убьют или изувечат.
Рейш терпеливо кивал. Он признавал справедливость доводов Траза, но не мог себя заставить их принять.
К концу следующего дня холмы стали обрывистыми и каменистыми. Иногда над степью возвышались одинокие утесы.
К вечеру караван достиг складов Садно — ряда небольших построек, высеченных в одном из таких утесов, и задержался, чтобы выгрузить тюки разных товаров и забрать ящики с горным хрусталем и малахитом. Баоян расположил повозки под укрытием скалы и приказал повернуть дула орудий в степь. Проходя мимо дома с решетками на окнах, Адам вздрогнул, услышав тихий вой: словно одной из жриц привиделся кошмар. Траз в страхе схватил его за руку.
— Разве ты не видишь, что за тобой каждую минуту следят? Главный караванщик боится, что ты станешь причиной беспорядков.
Рейш оскалил зубы в волчьей улыбке.
— И еще каких беспорядков, можешь не сомневаться! Но я хочу, чтобы ты оставался в стороне. Что бы со мной ни случилось, иди своей дорогой!
Юноша с упреком и негодованием посмотрел на него.
— Думаешь, я способен так поступить? Разве мы с тобой не товарищи?
— Да, конечно, но...
— Тогда больше не о чем говорить, — ответил Траз повелительным тоном Онмале.
Адам молча поднял руки, признавая, что ему нечем возразить, и отошел от повозок в степь. Время поджимало. Он должен действовать — но когда? Ночью? По пути к перекрестку Фазма? После того, как жрицы покинут караван?
Действовать сейчас — верная гибель.
Ничего нельзя предпринять ни ночью, ни ранним утром — жрицы понимают, что он может пойти на самый безрассудный риск, и в такое время не спустят глаз с девушки.
А что, если напасть на них у перекрестка, когда они лишатся защиты караванщика? Это значило бы действовать вслепую. Наверняка они примут самые жесткие меры, чтобы никто их не потревожил.
Сумерки уступили место ночной темноте; из степи доносились разные звуки: вой ночных собак, чье-то рычание. Адам вошел в свою комнатку, улегся в гамак, но не смог уснуть, вылез и спрыгнул на землю.
На западной части небе светились обе луны. Аз висел низко и скоро скрылся за скалами. Браз, который только что взошел, распространял печальный тусклый свет. В помещениях складов царила почти полная темнота; лишь там, где располагались посты стражи, горело несколько фонарей: здесь не было общей комнаты, как в постоялом дворе. В зарешеченном домике, где держали пленницу, царило необычное оживление, внутри виднелся свет, мелькали движущиеся тени. Внезапно в окнах потемнело.
Обеспокоенный, Адам обошел убежище жриц, не зная, как поступить. До него донесся какой-то шум, и он замер, вглядываясь в темноту. Вот он раздался снова: скрип медленно движущейся повозки. Забыв об осторожности, Рейш бросился бежать вслепую, ориентируясь по звукам, потом опять остановился. Совсем рядом отчетливо слышался шепот. Кто-то стоял в нескольких шагах от него, какой-то черный силуэт в глубокой тени. Внезапное движение; слепящий удар по голове. В мозгу словно что-то взорвалось, земля ударила в лицо...