Те, кого принимают в расчет
Шрифт:
— Гипноз? — Она испуганно отшатнулась. — Но погоди! Я не хочу…
— Расслабься, — успокаивал Брэбент. — Я тебе обещаю, что ничего не случится. Будет то же самое, что и с Джероффом, и все. Итак, расслабься, Рей. Расслабься и отдыхай. Твои веки наливаются свинцом…
Рей Уэнсли постепенно приходила в себя.
— Хорошо, девочка, — слышался голос Брэбента, — пора просыпаться. Мы закончили.
Она резко поднялась, осмотрелась, все еще не соображая, что происходит. Пять горменов ушли, шестой торчал рядом.
— Пошли, — бросил Брэбент. — На сегодня хватит. Мне нужно вернуться к остальным.
Рей окончательно пришла в себя, и они вместе вышли из комнаты. Девушка была смущена, чувствовала усталость и замешательство. Однажды она была под гипнозом, Брэбент и раньше его применял. Но сейчас все думала, с какой целью, зачем все это горменам и, прежде всего, что замышляет Брэбент?..
— Все в порядке, мы готовы, — сказал доктор одному из горменов у выхода из дома. Тот, придвинувшись к ним почти вплотную, проследовал за ними через площадь к тюрьме… или клетке, где находились люди. Было пасмурно и парко.
Ласково взглянув на девушку, Брэбент сказал:
— Спасибо. Ты все сделала отлично.
— А что я сделала?
— Ну, — он улыбнулся, — ты помогла доказать одну мою гипотезу. Видишь ли, у горменов нет подсознания.
— Ну и что? — бросила Рей равнодушным тоном.
— А то, что они существенно от нас отличаются. Гормены практически ничего не забывают, им неведомы такие болезни, как неврозы, тик или дежавю. Гормен никогда не скажет: «Это вертится в моей голове, но никак не могу вспомнить». Они абсолютно все помнят.
— Поэтому ты сказал Гибсену, что они лучше нас?
— В этом смысле да, лучше. Не имея подсознания, эти существа избегают большинства из тех ловушек, которые нам устраивает наш многоукладный ум. У них реакция мгновенная, поскольку нет никаких предчувствий. У горменов нет своеобразного психологического «цензора», и цепочка «мысль-действие» никогда не прерывается. Они никогда не колеблются и не сомневаются. Если они знают предмет, так уже знают; ежели нет — стремятся узнать. Да, они любознательны — и только поэтому, моя дорогая, мы все еще живы.
— Слава Богу, что они такие, — иронически заметила Рей. — А устройство их кораблей как-то связано с этим?
Брэбент кивнул.
— Для управления ракетой нам нужны компьютеры. У нас недостаточно быстрая реакция, чтобы вносить незначительные поправки в движение ракеты, а от них зависит, удачно ли будет приземление или произойдет катастрофа. Компьютеры же успешно с этим справляются. Так же, как и эти ребята, — он кивнул головой в сторону следовавшего за ними гормена. — Предположим, что этот наш друг захотел прямо сейчас заскочить в ракету и взлететь. Он бы запросто это сделал. Подготовка к взлету заняла бы у него не более минуты. Ну, конечно, он должен убедиться в наличии горючего и тому подобное. Но если, например, выйдут из строя автоматические смесители или другие агрегаты двигателя, он не сможет их починить лучше, чем, скажем, ты или я. Гормены не умнее нас. Они просто проворнее.
На пустынной площади позади них четко послышались легкие скользящие шаги. Рей испуганно оглянулась. Брэбент схватил ее за руку.
— Осторожно, — предупредил он, и Рей увидела его взволнованное лицо.
Это было неожиданно, однако приятно. Значит, он не в таких уж хороших отношениях с горменами! Но тут Рей заметила шесть горменов, которые неуклюжей, покачивающейся походкой стремительно приближались. К счастью, они промчались мимо и скрылись в доме-тюрьме.
— Пошли, — обеспокоено сказал Брэбент и помчался за ними.
Приставленный к ним охранник бесшумно и без видимых усилий посеменил вслед. Они добежали до дома и зашли внутрь…
Мери склонилась над ребенком, лежащим в чем-то, похожем на колыбель, которую на скорую руку смастерил де Джувенел. Вот она оглянулась и вскочила на ноги. Два гормена, перемолвившись тихим чирикаяием, схватили ее.
— Ну, пожалуйста! — застонала Мери, побледнев от ужаса. Но гормены крепко держали ее, в то время как третий своими руками-обрубками начал быстро и умело расстегивать на ней куртку. Затем он перешел к шортам. Это нападение скорее походило на жестокое и извращенное насилие трех инопланетных уродцев над белокурой земной Девой — как это обычно пишут в романах. Но Мери чувствовала реальный ужас и стыд. Она и опомниться не успела, как уже стояла, в чем мать родила. Гормены ощупывали, мяли ее тело, внимательно изучая каждую деталь.
Дети Крешенци расплакались, муж Мери их услышал и выбежал из соседней комнаты.
— Но, черт подери! — завопил он и прямо с порога бросился на чужаков.
Но каким быстрым он ни был, те были ловчее, и намного. Они сразу же стали между ним и его женой. Всего их было шестеро, и хотя трое занимались Мери, остальных было достаточно, чтобы удержать Марка, Рей Уэнсли и других, примчавшихся в комнату. Лейтенант отчаянно ругался, размахивая кулаками и пуская в ход зубы.
Брэбент схватил Рей и оттащил назад. Он обратился к Марну:
— Послушай, возьми себя в руки! Они не причинят ей никакого вреда!
Но тот продолжал кричать. Он тщетно бился в объятиях гормена и тяжело дышал. Затем повернул голову в сторону Брэбента.
— Ты, предатель! Что ты, черт возьми, хочешь сказать, что они…
Он резко запнулся, сопя что было сил. Марн понял, что доктор был в некоторой степени прав. Его жену опозорили, обнажили, поставили в неловкое положение перед всеми — все это правда, но этим действия гормеров ограничились. Они были похожи на играющий с котенком детей, которые его гладят, ощупывают, а если и делают больно, то неумышленно.
— Мери, с тобой все в порядке? — промычал Марн.
Та неожиданно расслабилась.
— Думаю, да. Я просто — ой, они щипают! — смущена, но думаю, они не собираются… не собираются убивать меня или что-то в этом роде.
Астронавт взвыл от бессилия. В нем просто заговорили обычные человеческие чувства: гнев и гордость супруга. Было очевидно, что в намерения горменов входило, во всяком случае, сейчас всего лишь изучение строения тела.
— Так-то лучше, парень, — заговорил Брэбент. — Я так и думал, что рано или поздно они попытаются установить разницу между мужчиной и женщиной. Хотя и не предполагал, что это будет происходить у всех на виду.