Те, кого принимают в расчет
Шрифт:
V
Всю ночь напролет площадь перед домом, где находились земляне, озарялась яркими вспышками. Они высвечивали серые фигуры гормонов, грузивших изуродованную аппаратуру на какую-то телегу с огромными колесами. Для Гибсена это зрелище было невыносимым; он стоял на коленях у окна, и от каждого удара по его родным компьютерам его сердце сжималось от боли. Но даже ярость не могла победить сон, и Гибсен уснул прямо у окна.
Утром его разбудила Рей Уэнсли. Она проснулась от крика ребенка, покормила его, сменила мокрые пеленки и устроила в углу комнаты. Откидной столик загораживал малыша, чтобы кто-нибудь нечаянно не наступил на него.
От этой возни Гибсен и проснулся. Он сел и мрачно огляделся вокруг. Площадь перед домом уже опустела. Утренний воздух был холодным и влажным. В комнату проникал сумрачный свет.
— По-моему, они закончили, — прошептал штурман, кивнув в сторону площади.
Но Рей занимали иные проблемы. Она обнаружила, что осталось всего три бутылочки с детским питанием, если не считать немного грудного молока матери. Желание Мери кормить ребенка грудью было само по себе прекрасным, но у нее было слишком мало молока. Поэтому требовалось найти какой-нибудь заменитель.
Рей сказала об этом Гибсену, но тот только пожал плечами:
— Три бутылочки хватит на весь день, не так ли? Ну, а дальше что-нибудь придумаем.
— У нас также нет чистых пеленок. Гибсен встал и направился к двери. Там он задержался и злобно бросил через плечо:
— Попроси у своего друга Брэбента. Он в прекрасных отношениях с местной властью.
Гибсен рассердил девушку, но этого он и добивался. Злость — очень мощное оружие, способное разрушить любое чувство. Он надеялся, что достаточно разозлил Рей, чтобы ее нежная привязанность к этому психологу дала трещину.
Гибсен считал, что поступает справедливо, поскольку был почти уверен, что Брэбент продался гормонам. Кроме того, это входило в его планы. Несмотря ни на что, еще оставалась надежда на побег, и в случае успеха ему предстоял долгий и скучный полет к Земле. Ну, а ежели Рей полетит с ним, полет не будет таким скучным.
Только без этого мозголова Брэбента.
Гормен-охранник снова стоял у двери и все наблюдал, наблюдал. Де Джувенел, запивая сухое печенье холодным кофе, угрюмо заметил:
— Я хотел напасть на это существо. Брэбент помешал мне. Что ты об этом думаешь, Гибсен?
Тот ухмыльнулся.
— Я думаю, — он покосился на Рей Уэнсли и подмигнул де Джувенелу, что тебе нужно быстрее допивать кофе, Джо. Остальные уже готовы.
— Прекратите! Я знаю, вам не нравится доктор Брэбент, но не смейте так говорить! У вас нет никаких оснований утверждать, что он делает что-то не так. А тебя, Гибсен, вообще не было здесь, когда гормены уводили его!
— Он не очень сопротивлялся, — заметил де Джувенел.
Гибсен покачал головой.
— Нет, Джо, мы не смеем так говорить. У нас действительно нет никаких оснований.
Он подмигнул, встал и подошел к окну. В общем, он был доволен. Невдалеке терпеливо ждала разведывательная ракета. «Может быть, — думал Гибсен, — может, все же удастся…» Но об этом не могло быть и речи. Без компьютера они не взлетят. Однако если им удастся найти и восстановить все блоки компьютера… Или что-нибудь еще. Во всяком случае, шанс был…
— Эй, Марн, иди сюда на минуточку… Что это?
Гибсен указал на один из домов. Он ничем особенным не отличался от остальных, но внутри что-то блестело.
— Похоже на золото, — предположил Гибсен. — Джерофф, посмотри, вы именно этот дом называли Домом Моргана?
Старик прищурился.
— Тот? Да нет. Дом Моргана вон тот, с розовой крышей. Это там они убили Скиннера. Вы помните, после их первой высадки.
— Что же, черт возьми, это такое?
— Это их корабль, — тихо сказал Джерофф и отошел от окна.
У Гибсена перехватило дыхание.
— Их корабль?..
Он выпрямился, почти упершись в потолок. Потом резко заметил:
— Ну вот и ответ! Они изувечили наш, так мы воспользуемся их кораблем.
Он обвел взглядом угрюмые лица.
— В чем дело? Вы не верите, что я могу взлететь на нем?
— Нет, — послышался от двери голос. — Я не верю.
Все повернулись. Брэбент и два гормена стояли перед открытой дверью.
На мгновение воцарилась тишина. Гибсен первым нарушил ее:
— Входи, док. Нам так хотелось поговорить с тобой. Вместе с друзьями, если хочешь. Мы им рады не меньше, чем тебе.
Брэбент вошел, мельком взглянул на Рей, однако лицо его ничего не выражало.
Гибсен дохнул на сапфир в форме звезды, который был пришит с левой стороны кителя, и протер его рукавом. Он всегда так делал, когда хотел сосредоточиться и прийти в себя. Потом вежливо спросил:
— Вы хорошо провели время, док?
— Не очень.
— Ну, как же так, — он с сожалением покачал головой. — Я думал, они знают, как обходиться с гостями. Не так ли, Джерофф?
Старик отрешенно смотрел в сторону.
— Ну, ладно. Когда ты вошел, у тебя, кажется, были какие-то замечания относительно моей идеи? Ты сказал, что я не смог бы управлять чужим кораблем?
— Конечно, не смог бы.
— Объясни, почему?
— Потому что ты не гормен. Тебе как штурману следовало бы понимать. Как ты думаешь, почему они выбросили компьютер из разведывательной ракеты?
— Именно это, — ехидно заметил Гибсен, — нам бы и хотелось узнать, доктор Брэбент.
— Потому что он им не нужен, вот почему! Нам нужен, а им — нет. Эти существа совсем по-другому устроены.
Чувствуя, что это правда, штурман все же не удержался, чтобы не заметить:
— Все, что могут делать они, могу делать и я. Но на чьей стороне ты, Брэбент?
Говард возмущенно воскликнул:
— Ты глупец! Ты думаешь, что сможешь вести ракету без компьютера? Как бы не так! Человек не способен удержать ракету, это под силу только сложному механизму. А он разобран. На кораблях горменов нет компьютера, поэтому они и выбросили его из нашей ракеты. Странно? Я не думаю. Этим все и объясняется. — Брэбент подошел к окну и протянул руку в сторону домов. Три гормена, не двигаясь, безучастно следили за ним. — Посмотрите туда! Видите те дома за площадью? В них полно этих созданий! И я гарантирую, что вы не успеете выйти из этого дома, как один из них будет стоять у вас за спиной. Они очень ловкие. Но даже если вам удастся добраться до ракеты, неважно, какой именно, что же дальше? Без компьютера взлететь невозможно. Вы все летали в ракетах и знаете, что происходит во время взлета. Первые несколько секунд двигатели работают, но ракета все еще не двигается. Потом она начинает медленно подниматься. Где-то на пятой секунде она уже на расстоянии фута или двух от поверхности. Но ракета для устойчивости должна набрать скорость восемьдесят — сто километров в час, на что ей понадобится пятнадцать секунд. За это время, друзья, вы успеете умереть несколько раз. Любое отклонение от вертикали, даже самое ничтожное, нужно устранить, и немедленно. А достаточно ли ты быстр для этого, Гибсен? Нет. И я нет. Никто из землян не обладает необходимой реакцией.