Те же и Скунс
Шрифт:
Призывать бывшего мужа к ответу у Лены уже не было сил…
Хорошо хоть, он не стал с ней судиться из-за однокомнатной в панельной пятиэтажке на Новоизмайловском. В той самой пятиэтажке, которую некогда стягивали металлической полосой, чтобы не развалилась. Ленина мама приезжала помочь с детьми и звала поменяться на Новгород, в родные места, но Лена не решалась. В Питере хорошие врачи были всё-таки ближе.
В общем, молодая женщина сосредоточилась на дочерях и уже думать забыла про какое-то там личное счастье. Вернее, поняла, что оно, это личное счастье, водится только в финалах женских
И вот тут-то в её жизнь и въехал на сером «БМВ» самый настоящий сказочный принц.
Однажды пасмурным вечером, когда она с необъятными сумками (получила из химчистки своё пальто и два детских, для зонта рук уже не было) пробиралась по лужам домой, рядом мягко притормозил роскошный автомобиль. Из иномарки выглянул симпатичный мужчина и предложил подвезти.
Сначала она испуганно отказалась. Потом… села в машину.
Красивый молодой человек довёз её до самого дома и рыцарски помог дотащить сумки. Познакомился с дочками. Подержал на коленях Танюшку… Через месяц девочке уже делали операцию немецкие доктора. Ещё через полгода её мама вышла замуж во второй раз.
На работе у Леночки было полно знакомых, не блиставших особым достатком и потому охочих до анекдотов о «новых русских». Современный российский буржуин представал в этих анекдотах тупым дебилом с единственной извилиной по форме долларового значка. Когда обнаружилось, что Ленка Авдеева вот-вот заделается миллионершей, интеллигентское презрение мигом сменилось нескрываемой завистью. Отдел, в котором она дорабатывала перед увольнением последние дни, загудел как растревоженный улей. Только и разговоров было, что о числе комнат в миллионерских хоромах, о ценах на шубы из натурального меха и о том, на лимузине какой марки она будет теперь ездить по магазинам. «Бутик… – с придыханием, точно пробуя на вкус, выговаривали сослуживицы. – Супермаркет… Коттедж… Европейская планировка…»
«Да вы что! – возмущённо отпиралась Леночка. – Я же у него дома была. Он очень скромно живёт, в двухкомнатной на Гражданке…»
За два месяца до свадьбы крыть стало нечем. Антон, как всегда ничего не объясняя, привёз её с обеими дочками к нарядному старому дому возле метро «Горьковская». Они поднялись в лифте на верхний этаж, и он по-прежнему молча распахнул перед ними двери в только что купленную квартиру. Вернее, две бывшие отдельные – и не маленькие – квартиры, соединённые вместе. Там не было абсолютно ничего, кроме голых ободранных стен. Но из окон открывалась потрясающая панорама Петропавловки, Невы, Стрелки и всего прочего, от чего ахает и всегда будет ахать остальной мир.
Леночка ахнула тоже. «Мама, – робко спросила старшенькая, Анютка, – мы что, в самом деле будем теперь здесь жить?..» Девочке, выросшей с видом на помойку, трудно было поверить, что такое чудо возможно. Лена беспомощно оглянулась на Антона, и тот молча кивнул. Кудрявая Танюшка сидела у него на руках, доверчиво обнимая за шею. Накануне она поинтересовалась, можно ли называть его папой.
Лена едва не разревелась, глядя на этих двоих, но тут её отвлекли: рядом возник молодой человек с большим блокнотом. Он назвался дизайнером и приготовился выслушивать её пожелания по оформлению
Теперь она была миллионершей со стажем, и личное счастье присутствовало не только в финалах женских романов. Сперва её немного смущали охранники, постоянно торчавшие в доме. Потом познакомилась: суровые богатыри при ближайшем рассмотрении оказались милыми и трогательными ребятами, любителями мороженого и мультфильмов. По странному капризу судьбы они были сплошь детдомовцы – как и Антон, которого они нет-нет да величали командиром. Парни по достоинству оценили домашнее тепло, в которое Лена их допустила. Встречали из школы Анютку, по-мужски помогали в хозяйстве (домработницу Лена так и не завела, хотя Антон предлагал), возились с девчонками, показывали им в спортивной комнате какие-то упражнения…
А потом она снова встретила Гену.
По выходным Антон никогда не занимался делами, полностью отживая это время семье. Была солнечная весенняя суббота, и они все вместе возвращались из Зоопарка, куда начитавшиеся книжек дочки водили их созерцать волка. Они уже миновали любимый магазин где продавались всевозможные причиндалы для верховой езды и висели объявления о жеребятах, и тут-то Лену окликнули по имени. Она обернулась…
– Сколько лет, сколько зим, – нерешительно улыбаясь, сказал бывший муж.
– Ну, здравствуй, – тоже слегка запинаясь выговорила она.
У неё блестело на пальце обручальное кольцо, и Гена оценивающе посмотрел на Антона:
– С супругом не познакомишь?
Лена представила их друг другу. Антон молча кивнул игнорируя протянутую ладонь. Анечка и Танюшка тоже молчали, во все глаза глядя на отца, ставшего чужим дядькой. Лена в своё время не стала забивать им головы красивыми сказками, объяснив всё как было: папа нас бросил. Не захотел с нами жить.
Сколько лет они не видели друг друга?
– А я… опять холостой, – почти похвастался Гена. У него был вид человека, который постепенно тонет в жизненном море, но пока ещё изображает благополучие. Плохо выстиранная рубашка и разномастные шнурки на когда-то модных ботинках… Судя по всему, он шёл к метро с Сытного рынка; в матерчатой авоське виднелись пачка дешёвых макарон, большая банка томат-пасты и полхлеба. Лена вспомнила, как сама так же носилась то на Звёздную, то на Сенную, выискивая, где что подешевле.
…Только глаза у него остались точно такими, как на том безымянном озере между Чупой и Амбарным, где он когда-то всю ночь пел ей под гитару… Лена вздрогнула, гоня наваждение. Что-то в ней ещё тянулось к нему. Несмотря ни на что…
– Дочки-то вымахали… И Танюшка молодцом, поправляется…
Танюшка, которую он покинул прикованную к постели и с момента развода ни разу не навестил («Зачем зря ребёнка травмировать!»), стояла опираясь на палочку и свободной рукой крепко держалась за руку Антона Меньшова.
– Девочки… Анечка, Танюшка! Вы меня помните?
– Помним, помним, – усмехнулась Анютка. Сколько раз по ночам на маленькой кухне она утешала маму, плакавшую от беспросветности и одиночества, а в комнате спала после очередного укола маленькая сестрёнка… Танюшка потянула Антона за руку: