Театр тающих теней. Словами гения
Шрифт:
Силва Паиш снова затыкается, дает говорить Кардозу, значит, дальше в операции «Осень» все не так идеально.
— Неделю назад через агента «Оливейра» до сведения Объекта было доведено, что «полковник» выезжает в срочную командировку в Испанию и тринадцатого февраля будет в приграничном Бадахосе. Два дня назад мы получили от агента «Оливейра» условный сигнал, что Объект принял предложение и готов приехать на встречу лично.
— Он едет! — снова перехватывает инициативу Силва Паиш. — Есть все шансы его взять! Заранее сформированная спецгруппа в составе четырех человек — двух инспекторов ПИДЕ и двух агентов — уже выехала в сторону испанской границы. Руководитель бригады хорошо вам известный старший инспектор Роза Казаку. Он и должен будет изображать оппозиционера-полковника. Как вы только что справедливо заметили, его квалификацию можно не объяснять.
Диктатор кивает.
— В составе группы также инспектор Рамуш, бесстрашный оперативник, хорошо себя зарекомендовал на нескольких десятках секретных операций, в том числе в декабре в Париже. Его присутствие необходимо как уже известного Объекту соратника «полковника», который от его имени вел переговоры в Париже и теперь должен свести их. Третий агент, Агостиньо Тиензу, отобран по представлению Роза Казаку…
— Как в Испанию въедут?
— Агенты и оперативники? Сегодня в восемь вечера по испанскому времени в Сан-Леонарду их будет ждать местный глава погранпоста Семеду, агент ПИДЕ с 1956 года. Или вы имеете в виду, как Делга… как Объект въедет?!
Второй раз чуть не ляпнул. Но вовремя поправился. Знает, что при нем его политического соперника называть по имени-фамилии не стоит. Не нужно злить диктатора.
— В первую очередь он.
— Все продумано, господин премьер-министр! — Кардозу покашливает. — Мы вышли на контакт с испанскими спецслужбами, проблем с въездом Объекта со стороны французской границы быть не должно. Агент «Оливейра» в последний раз выходил на связь из Франции вчера, доложил, что Объект движется в сторону границы в согласованное нами с испанскими властями место. Задержать их не должны.
— А что так, не должны?! Арестовали бы испанцы, потом нам бы сдали! Наши руки чисты и риска никакого!
В два голоса две головы его спецслужбы объясняют, что спецслужбам соседнего государства на все сто процентов не могут доверять, что у каждого в такой игре свои интересы…
Врут, поди. Боятся, что вся слава и его благоволение тогда просвистят мимо них, что он, их не знает?! Знает. Всех и каждого! Сам с тридцатых годов по одному подбирал, сам в их головы нужные идеи закладывал…
— Подождите за дверью.
Кардозу на полуслове запнулся, на Силва Паиша страшно смотреть — перепуган генерал, того и гляди обделается. И операцию от страха сорвут.
— Ничего пока не предпринимать! Ждать!
Оба, не решаясь повернуться к нему задом, пятятся к двери.
— Скажите там охране, пусть позовут Марию.
Пора, наконец, воду в ванночке сменить.
И в спину выходящим за двери:
— Так, а четвертый в спецгруппе кто?
— Зачем тебе власть? Почему не жить как все люди?
— Мне не власть нужна, а справедливость. Моя страна должна сбросить ненавистную диктатуру.
— Ты так говоришь, потому что чуешь запах власти. Сам же когда-то был с Салазаром заодно… А люди в стране живут себе при диктатуре всю жизнь. Рождаются, крестятся, женятся, детей рожают, их крестят, умирают. И никакую диктатуру сбрасывать не собираются. И бывают счастливы. Как бывают несчастливы и без диктатуры. Думаешь, ты им нужен, этим людям?
— А ты кому нужна?
— Сыну нужна. Маме нужна. Тебе нужна… быть может…
На перроне железнодорожной станции в небольшом испанском городке недалеко от португальской границы ранним февральским утром стоят двое — мужчина и женщина.
Он высокий, подтянутый. За военной выправкой, проступающей сквозь гражданскую одежду, легко скрывается возраст. Трудно сказать, сколько ему — сорок пять, пятьдесят девять…
Она в любом случае намного моложе. Кожа цвета кофе с большим количеством молока и легкий говор выдают в ней бразильянку, а иногда проступающие сквозь лифчик на блузу капли молока — молодую мать, только что оторвавшую ребенка от груди и еще не избавившуюся от последних следов лактации.
Зачем, отправляясь навстречу своему великому политическому будущему, генерал Делгаду берет с собой молодую секретаршу Аражарир ди Кампуш, неизвестно. Но она с ним теперь стоит на этой платформе.
О чем спорят эти двое, неважно. Мнимый «полковник», он же инспектор португальской спецслужбы ПИДЕ Рамуш, уже идет по перрону, морщась при виде женщины, — ее появление в проработанном и согласованном на самом верху плане операции «Осень» учтено не было, и напарников, ждущих на пустынной дороге близ соседней Оливенсы, о появлении этой бабы никак не предупредить.
Придется действовать по обстоятельствам. Вот только кому из них придется?!
— Четвертый кто?
Премьер вытаскивает одну ногу из остывшей ванночки, и вода с ноги капает на пол.
— Монтейру, — останавливается замглавы ПИДЕ. — По вашему личному распоряжению шесть лет назад было принято решение вывести его из-под уголовного преследования и использовать для специальных секретных операций. Что и было сделано.
— Монтейру?! И вы говорите, цель операции — арест?!
«Опель», в котором их теперь трое, припарковали в удачном месте между двух холмов в нескольких километрах от Оливенсы.
Утром вместе с «бухгалтером» в его машину сел и шеф. Усатого, к счастью, не было. Шеф сказал куда ехать, и теперь они уже не первый час ждут. Чего ждут, знает только шеф.
Что усатый исчез, им только на руку. «Бухгалтер» не в счет. Их двое. Задержание проведут в лучшем виде и первыми доложат начальству. Тогда повышение точно в кармане.