Театр

де Молина Тирсо

Энрико (входит и стоит неподвижно, глядя вслед Альбано)

Руку прочь!

Гальван

Что уставил ты глаза-то?

Энрико

Так смотрю я оттого, Что напомнил моего Мне отца старик-калека. Как убить мне человека, В ком я вижу лик его? Ради лет его почтенных Он избегнет дерзновенных Рук моих. Альбано стар. А седин благословенных Не коснется мой удар. Проходи,

беды не чуя. Хоть рассудок говорит Мне иное, — все же мню я, Что в тебе, коли убью я, Будет мой отец убит. О серебряные нити Многодумных стариков! Вас боятся, как врагов. Пусть же чтут вас: вы храните Старца, кинувшего кров.

Гальван

Я тебя не понимаю. Ты совсем не тот, что был.

Энрико

Что ж! Я чести не роняю.

Гальван

Ты его ведь не убил.

Энрико

Не убил, и не желаю. Никого и никогда Я не трусил и свирепым Был убийцей. Уж года Стала грудь моя вертепом Неизбывного стыда. Но увидев эту старость, Седины, как у отца, Наподобие венца Вкруг чела святые, — ярость Подавил я до конца. Если б было мне известно, Что Альбано столько лет, Я б Лауры брату честно Свой отказ послал в ответ.

Гальван

Тут почтенье неуместно. Деньги те, что получить Ты успел, — их возвратить Должен ты, раз жив Альбано.

Энрико

Может быть.

Гальван

Как — может быть?

Энрико

Так… Учить Энрико рано.

Гальван

Он идет.

Сцена 6

Октавио, Энрико, Гальван

Октавио

Сейчас попался Мне Альбано — жив и здрав.

Энрико

А еще бы!

Октавио

Не боялся Я того, что входит в нрав Вашей чести — обещав, Не исполнить. Давши слово, Я всегда его держал. Кто не так — назвать такого Честным можно ль?

Гальван

Ну, готово! Так и лезет на кинжал!

Энрико

Старцев я не убиваю, Коль угодно ведать вам. Хочешь ты — убьешь и сам. Ну, а плату я считаю За собой — и не отдам.

Октавио

Вы вернете их — поверьте.

Энрико

Проходите-ка, сеньор, И держите-ка ваш вздор Про себя.

(Октавио и Энрико обнажают шпат и дерутся.)

Гальван

Не дремлют черти. Ишь, мечом решают спор!

Октавио

Деньги мне мои вернешь!

Энрико

Вот — ни столько не намерен.

Октавио

Трус, обманщик жалкий!

Энрико (поражает его)

Лжешь!

Октавио

Я убит.

(Падает.)

Гальван

В том будь уверен. Ко блаженным отойдешь.

Энрико

Гордецов таких, как ты, Я приканчивать умею. Старца дряхлого святы Седины. Благоговею Перед ним душой моею. Если ж будешь ты молоть, Что мое неверно слово, — Воскресит тебя господь, Чтоб тебя убил я снова.

Сцена 7

Губернатор, [62] эсбирры, [63] народ, Энрико и Гальван.

Губернатор (до выхода)

Схватить его, предать жестокой смерти!

Гальван

Ну, дело плохо! Их тут больше сотни, И губернатор.

62

Губернатор — в подлиннике: коррехидор. В Испании существовали военный, гражданский и духовный губернаторы каждой провинции. Во времена Тирсо де Молина существовали коррехидоры, обладавшие административной и судебной властью.

63

Эсбирры (сбиры) — вооруженные полицейские и судебные агенты, имевшие свою военную организацию.

Энрико

Будь их хоть шестьсот. Коль сдамся я — не избежать мне петли, А защищаясь, может быть успею, Урвавши случай, ускользнуть от смерти. А нет — умру с оружием и с честью.

Гальван

Вот здесь Энрико! Подходите, трусы! Ты окружен.

Энрико

Пусть окружен. И все же, Клянуся богом, я смогу прорваться Сквозь всех!

Гальван

Я за тобой прорвусь.

Энрико

Расскажешь всем, что с Цезарем шел рядом. [64]

(Выходят губернатор и сопровождающие его. Энрико и Гальван их встречают.)

Губернатор

Ты — дьявол!

Энрико

Только человек, от смерти Спасающий себя.

64

Расскажешь всем, что с Цезарем шел рядом. — Энрико сравнивает себя с Юлием Цезарем.