Театр
Шрифт:
Граф. Ваше Величество, весьма возможно, что эрцгерцогиня, при всем том уважении, которое она к Вашему Величеству питает, огорчена тем, что у Вашего Величества есть долги и что она не располагает средствами прийти на помощь Вашему Величеству, однако каждому известно, что эти долги касаются исключительно Вашего Величества, личной Его казны, и что народ никогда от этих долгов не страдал.
Королева. Каждому известно! Вы меня забавляете, любезный граф. Откуда же идут нелепые слухи, которые беспрестанно обо мне распускают? В свое время эрцгерцогиня так часто мне говорила: «Держитесь прямо», — что я,
Граф (с поклоном). Это оборотная сторона легенды.
Королева. Легенда! Когда-то легенда заставляла целые сто лет чеканить медали. В бронзе. Теперь никто ничего не чеканит, теперь только марают бумагу, да и то самой низкой пробы.
Граф. О, Ваше Величество… печать никогда себе не позволит…
Королева. Просто стесняется! Все подается в виде советов. Что вы сделали против всех этих бесчисленных подпольных листков, которые поливают меня грязью? Полиция с этим мирится. Вы — шеф моей полиции, господин фон Фён.
Граф. Но, Ваше Величество… Эрцгерцогиня более всех опечалена этим положением вещей, а если бы не была опечалена, я бы не имел чести быть в Кранце и предлагать Вашему Величеству мои скромные услуги.
Королева (меняя тон). Ну вот. Я так и знала. Вы явились меня пожурить.
Граф. Ваше Величество шутит.
Королева. Речь идет о юбилейной церемонии.
Граф. Ваше Величество угадывает мысли, прежде чем они обратятся в слова. Это лучшее доказательство тому, что заставляет печалиться эрцгерцогиню. Она в отчаянии от того… недоразумения, которое произошло между королевой и ее народом. Если бы королева предстала перед народом, недоразумение было бы улажено гораздо быстрее.
Королева. Мое отсутствие на юбилейной церемонии произвело, если употребить стиль прессы, отрицательный эффект.
Граф. Я проследовал по всему маршруту — Ваше Величество может в этом не сомневаться. Толпа была весьма раздосадована при виде пустой кареты. Эрцгерцогиня находит — если мне будет позволено процитировать ее слова, — что королева могла сделать над собой усилие во имя памяти о ее сыне.
Королева (встает). Господин фон Фён, неужели ей неизвестно, что побудительным мотивом к моему добровольному затворничеству как раз и было горе по ее покойному сыну и что, по моему мнению, носить траур не означает разъезжать в карете среди толп народа.
Граф. Эрцгерцогиня это хорошо знает. Она это знает. Она — если я осмелюсь так выразиться — вспыльчива, но она еще и ясно все видит: она великий политик.
Королева. Я ненавижу политику.
Граф. Увы!.. Сударыня… Политика — профессиональная обязанность королей — такая же, как для меня охрана королевства,
Королева. Чего хочет эрцгерцогиня?
Граф. Она не хочет… она советует. Она советует Вашему Величеству некоторым образом порвать с привычкой к отшельничеству, которая в глазах глупцов… а глупцов весьма много… рискует выглядеть как пренебрежение…
Королева. Нельзя ни с чем порвать «понемногу», господин граф. Можно или спрятаться, или появляться на людях. Слово «понемногу» я вычеркнула из своего лексикона. Когда что-нибудь делается «понемногу», не делается ничего. Если бы моим девизом не была фраза «За невозможным до конца», я бы выбрала для него слова индейского вождя, которого упрекали в том, что он слишком много ел на приеме в посольстве: «Слишком много, — ответил он, — для меня вполне достаточно».
Граф. Ваше Величество позволит мне передать эту фразу эрцгерцогине?
Королева. Да, в качестве ответа.
Граф (меняет тон). Кранц, какое чудное место… чудное! Ваше Величество прибыло сюда вчера утром?
Королева. Вчера утром.
Граф. Ваше Величество ехало из Вольмара. Долгий путь, просто бесконечный. И еще гроза! Боюсь, что из-за нее Ваше Величество провело беспокойную ночь.
Королева. Я? Я обожаю грозу. Да и вообще, я была мертвая от усталости и легла спать в одном из покоев северной башни. Я ничего не слышала.
Граф. Тем лучше. Я опасался, как бы моя облава не внесла некоторый беспорядок и не потревожила сон Вашего Величества.
Королева. Конечно, любезный Граф, я совсем забыла! Фрейлейн фон Берг явилась с просьбой разрешить вашим людям прочесать парк. Но… вас здесь не было?
Граф. Всегда забывают о храбрости Вашего Величества. Ведь Ваше Величество ничего не боится. Всегда забывают, что Ваше Величество, в отличие от иных коронованных особ, не бережет свои нервы. В то же время я постыдился своим прибытием в замок придать этому делу излишнюю и незаслуженную значимость. Я прибыл накануне. Остановился в деревне, на постоялом дворе.
Королева. Фён! Это невежливо — приехать в Кранц и не ночевать в замке. Вы поймали того человека? Если не ошибаюсь, он хотел меня убить?
Граф. Полиция слишком болтлива. Вижу, что мои люди наговорили много лишнего.
Королева. Я не знаю, насколько болтлива полиция. Зато я знаю, насколько болтлива фрейлейн фон Берг. Она всегда вмешивается в то, что ее не касается.
Граф. Мы уже сутки выслеживали этого человека. Как он узнал — я хочу сказать — как узнала его организация, что Ваше Величество переночует в Кранце, мне неизвестно. Я сам об этом ничего не знал.
К тому же, мы упустили его в деревне, где живут его родственники. Он сам ушел, или его предупредили. Мы организовали правильную облаву. Мне приходится теперь об этом сожалеть, так как из-за облавы мы были вынуждены побеспокоить Ваше Величество. Я счастлив узнать, что Ваше Величество не очень пострадало.
Королева. Облава ваша провалилась: этот человек все еще в бегах.
Граф. Мои люди не заслужили упреков со стороны Вашего Величества: преступник пойман.