Тебе больно?
Шрифт:
Не знаю, смогу ли я когда-нибудь привыкнуть к его ощущениям, но я не против попробовать.
— Почему кактус?
Я объясняю ему то же самое, что и Саймону, но он никак не реагирует. Он просто смотрит на растение еще несколько секунд, прежде чем отпустить мою руку.
— Это не гигиенично, — заявляет он наконец.
— Ага, — соглашаюсь я.
Он переводит взгляд на Саймона, и снова просто смотрит, хмурясь. Я понятия не имею, о чем, черт возьми, он думает, и, как обычно, не могу сказать, злится он или нет. Его нормальное лицо и его
Через мгновение Саймон нахально говорит:
— Ну что, ты сядешь или так и будешь пялиться на меня, как дохлая рыба?
Энцо поднимает бровь, не впечатленный. Но, к моему полному удивлению, он садится по другую сторону от Саймона и молча протягивает ему запястье.
— Давай быстрее, — ворчит он.
У меня открывается рот, и теперь я как дохлая рыба смотрю, как Саймон разворачивает новую иглу.
— Что у тебя?
— Акула.
Не обращая внимания на короткие, отрывистые ответы Энцо, он наклоняется и начинает работать над татуировкой. Лазурные глаза смотрят на меня, затем опускаются к моему все еще открытому рту.
— Ты поймаешь там муху, — обращается ко мне Саймон, не сводя с меня взгляда.
— Э-э, — это мой единственный ответ. Энцо снова вскидывает бровь, как бы говоря: «Ну и что? Ты собираешься закрыть свой рот или как?»
Я захлопываю челюсть так сильно, что зубы щелкают.
— Ты странный, — говорю я ему наконец.
Саймон улыбается.
— Он отлично вписывается, не так ли?
Снова встретив взгляд Энцо, я говорю:
— Думаю, да.
Эпилог
Сойер
Два года спустя
— Энцо, подожди, это так небезопасно. Мы умрем, — умоляю я, и конец моего предложения прерывается стоном.
Он отводит бедра назад, чтобы погрузить свой член глубоко внутрь меня, отчего мои глаза закатываются. Я заставляю себя выпрямиться и смотрю на этого глупого человека в тот самый момент, когда чудовище в нескольких футах от нас хлещет хвостом, посылая брызги океанской воды нам в лицо.
Энцо ухмыляется и трахает меня сильнее в ответ, вырывая из моего горла очередной вопль.
Мы находимся в клетке с акулами уже час, наблюдая, как вокруг нас кружат три огромных больших белых существа. Все они по очереди вгрызались в клетку, и хотя я постепенно привыкаю к виду акульей пасти прямо у своего лица, это не значит, что мой мочевой пузырь не угрожает мне в это время.
Как только мы выскользнули из аквалангов, и я с облегчением улыбнулась тому, что не умерла сегодня, Энцо подхватил меня на руки и отправил нас обоих обратно в холодную океанскую воду, но все еще в пределах клетки.
Верхняя часть металлического вольера находится на высоте нескольких
Энцо уверен, что они этого не сделают, но я видела, как эти ублюдки прыгают в воздух, чтобы поймать птицу. Кто скажет, что один из них не подпрыгнет и не перевернется на живот прямо на нас?
— Они чувствуют, как быстро бьется твое сердце, — шепчет он мне на ухо, поднимая мои ноги еще выше по его талии. Он прижимает меня к стенке клетки, обращенной к лодке, но безопаснее от этого не становится.
— Энцо, прекрати, — хнычу я, но он не слушает. Вместо этого он просовывает руку между нашими телами, его ловкие пальцы поглаживают мой клитор, а он продолжает трахать в меня.
— Каждый раз, когда я наполняю тебя, они чувствуют это, — говорит он мне, его голос глубже, чем океан, посреди которого мы находимся, и грубее, чем волны, окружающие нас.
Одна из акул снова барахтается в воде, посылая еще больше воды нам на головы.
— Я не хочу делать это сейчас, — задыхаюсь я, вздрагивая, когда в поле моего зрения появляется плавник.
Он мрачно усмехается.
— Мы снова играем в нашу маленькую игру? Ты теряешь хватку, mia piccola bugiarda — мой маленький лжец, — рычит он, прежде чем взять мою мочку между зубами и зажать.
Я задыхаюсь, мои ногти царапают его загорелые плечи, а моя спина выгибается. Различные ощущения от адреналина, бурлящего в моих венах и между ног, и от того, что он делает своим ртом, доводят меня до исступления.
— Твоя киска так крепко сжимает меня. Думаешь, я верю хоть одному слову, исходящему из этого сладкого ротика? Держу пари, если бы я вытащил его прямо сейчас, твоя киска заплакала бы от потери.
Я качаю головой, но он прав. Думаю, я бы заплакала, если бы он сейчас остановился.
— Дай мне услышать, как ты это скажешь, Сойер. Я хочу услышать, какая ты шлюха для моего члена, и я хочу услышать, как ты умоляешь кончить вокруг него.
Заикающееся «П-пожалуйста» вырывается из моего горла, почти без раздумий. Если кто и является сиреной, так это он. Он сгибает мою волю простым приказом, и я бессильна сопротивляться.
— Пожалуйста, Энцо, — кричу я, стиснув зубы, когда его средний палец сильнее натирает мой клитор.
— Продолжай, — поощряет он, в его глазах лукавый блеск.
— Я ш-шлюха для твоего члена, — выдавливаю я из себя, как вдруг из-за его спины выскакивает акула, ее зубы выставлены напоказ, они сжимаются вокруг клетки и бьются.
В ответ на мои слова раздается испуганный визг, но он не сдается, совершенно не беспокоясь о возбужденных акулах.
— Недостаточно, — двигается он, не сбавляя темпа, несмотря на дрожащую клетку вокруг нас.
— Пожалуйста... пожалуйста, позволь мне кончить на твоем члене, — тороплю я, вскрикивая, когда акула снова бьется об него.