Тебе больно?
Шрифт:
Это мне тоже нравится. Заставляю ее так нервничать, что она не может оторвать от меня глаз, когда я приближаюсь к ней.
Мне хочется подойти ближе, чтобы услышать ее учащенное дыхание и увидеть, как темнеют ее голубые глаза.
Признаю, я ошибался раньше. Ее сладкая киска — не единственное, что вызывает привыкание. Не тогда, когда ее страх так же аппетитен.
— Ты когда-нибудь был в Новой Зеландии? — спрашивает она тихим тоном, бесполезная попытка отвлечься.
— Нет.
— Почему?
—
— Даже ради светлячков?
— Нет.
Она затихает, воздух становится плотным от напряжения, настолько плотным, что я чувствую каждое движение ее тела в своем собственном.
Я слышу, как она сглатывает.
— Ты собираешься причинить мне боль?
— Да, — говорю я, мой член становится твердым от одной мысли об этом.
— Что... что ты собираешься сделать? — ее голос колеблется, слова дрожат и тонут от страха.
Уголок моих губ изгибается.
— И зачем мне говорить тебе это?
Она отворачивается, и я изучаю, как она смотрит прямо перед собой, за пределы воды и в свой собственный разум, вероятно, представляя все способы, которыми я могу причинить ей боль.
Укол возбуждения просачивается в мою грудь, когда я обхожу ее сзади и прижимаюсь к ее спине. Она резко вдыхает, чувствуя, как мой член упирается в выпуклость ее задницы. Она твердо стоит на ногах, когда я наклоняюсь и провожу губами по ее уху.
— Вот что делает это таким забавным, — пробормотал я, задержавшись на мгновение, чтобы запомнить, как дрожат ее губы.
— Ты собираешься попытаться трахнуть меня? — выплевывает она.
— Нет, bella ladra — прекрасная воровка. Я больше никогда не буду тебя трахать, даже когда ты будешь умолять меня об этом.
Она насмехается, ее верхняя губа кривится от отвращения.
— Я бы никогда.
Обхватив ее, я хватаю ее за челюсть и откидываю ее голову в сторону, ее остекленевшие голубые глаза ловят мой взгляд.
Недостаточно хорошо. Я хочу, чтобы эти слезы пролились.
Я сжимаю сильнее, и полное блаженство высвобождается в моей крови, когда слеза вырывается наружу.
От этого зрелища любой мужчина может растеряться.
Я наклоняюсь ближе, мои губы всего в дюйме от ее губ.
— Ты уже так близко, mia piccola bugiarda — мой маленький лжец. Все, что мне нужно сделать, это поцеловать эти красивые губы, и слова сорвутся с твоего языка раньше, чем ты сможешь их остановить. — Отпустив ее челюсть, я хватаю ее руку и просовываю ее между бедер. — Почувствуй, — приказываю я.
— Нет, — вырывается у нее, гнев кипит в ее взгляде.
— Я не спрашивал, — рычу я, мой голос падает ниже с предупреждением. — Почувствуй сама, или это сделаю я.
Сглотнув,
— Посмотри на это. Ты тоже можешь светиться.
Затем я отхожу, ничего больше не говоря, выхожу из пещеры и направляюсь к маяку. Она останется позади, смущенная и пристыженная, и некоторое время не посмеет показаться на глаза.
У меня будет достаточно времени, чтобы заставить себя прийти к образу слезы, падающей из ее глаз.
Глава 14
Сойер
Я его чертовски ненавижу.
Я все еще злюсь, когда возвращаюсь в маяк.
Закрыв за собой дверь, я направляюсь к лестнице и молю Бога, чтобы Энцо там не было. Это было бы формой правосудия, если бы он поскользнулся и ударился головой о камень.
Естественный отбор, сука.
Я замираю на месте, когда справа от меня раздается рокочущий голос, заставляя меня подпрыгнуть, и вырвавшийся на свободу вопль.
— Боже, Боже, ты выглядишь очень злой. Думаю, ты бы дала фору тому шторму, который унес вас.
Заткнись, ты, сморщенный динозавр.
Заставив себя улыбнуться, я говорю:
— Я в порядке. Просто сегодня не поймала ни одной рыбки.
Он машет рукой в знак отказа.
— У тебя будут свои дни, милая. Садись, я тебя успокою.
Меня охватывает тревожное чувство, когда он поглаживает подушку на диване рядом с собой и криво ухмыляется. Его зубы начинают чернеть — то, чего я не замечала до сих пор.
В последние несколько дней он часто просит меня сесть рядом с ним. Это странно, но я постоянно отмахивалась от этого, учитывая, что Энцо, казалось, ничего не думал об этом.
Ты ищешь то, чего нет.
Верно. Он просто дружелюбен.
Все мужчины хотят тебя только ради одного, мелкая. Я единственный, кто действительно любит тебя.
Сжав губы в натянутую улыбку, я сажусь, заставляя напряженные мышцы расслабиться. Не то чтобы это сработало.
Его грубая, мозолистая рука ложится мне на плечо, отчего по моему телу пробегают мурашки. Он игриво сжимает его и усмехается.
— Ты так напряжена! Рыба так сильно тебя взбудоражила?