Тебя там не было
Шрифт:
За «птичьей» стеной, как выяснилось, скрывался израильский квартал. Прямо во дворе стояли в ряд деревянные лавки и столы, щедро уставленные хумусом, фалафелем и пивом Goldstar. Местная мужская интеллигенция была достаточно шумной и своим недвусмысленным присвистом, доносившимся со стороны отдельных столов, провоцировала ее поскорее убраться из этого района.
Спустя сорок минут своего поиска по этому небольшому, но в чем-то уютному миру в миниатюре она определилась с выбором.
ГЛАВА 2
Когда направление было определено, и рука уже уверенно держала распечатанный до правдоподобности авиабилет с вполне конкретным пассажирским местом, она с присущей ей ироничностью отметила это как единственное, что сейчас является определенным в ее жизни.
С другой стороны, все, что сейчас было готово случиться / исполниться / произойти, было чем-то похоже на предвкушенческое состояние в ожидании дня рождения или Нового года: ты еще не знаешь, какой подарок тебе подарят, но ничего конкретного не ожидаешь, чтобы не разочаровываться потом.
Коротая время до начала вылета в зоне предполетного ожидания, она задумалась: «Одиноким людям всегда легче находиться в зоне вылета, чем выходить из зоны прилета. Находясь в ожидании рейса, мы как бы созвучны всем тем предполагаемым попутчикам, которые сейчас прощаются со своими близкими и любимыми! Прощайтесь уже и будьте с нами, с теми, кто один на один с собой засыпает и просыпается, кто постоянно находится в состоянии “недо-” – недостаточно этих, недостаточно тех, а по факту нам всегда недостаточно нас самих! Мы, одиночки, не любим прилетать обратно: нас здесь как ничего не держало, так никто и не ждет, да и вряд ли встречает. Мы возвращаемся в вакуум, а вы – в теплые объятия любимых, нам дальше с вами не по пути, спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании. Простите, но нам никогда не болеть за одну команду, друзья!»
Зайдясь от адреналина, бушевавшего в ней от встречи с неизвестными вводными: где она будет жить, как проводить свои дни и на какие средства существовать, девушка решила, что если уж и начинать новую жизнь, то почему бы для начала не попробовать с малого – например, вот так наобум, абсолютно незапланированно взять и купить себе новые духи, аромат которых ранее она, возможно, даже и не знала: в своей прошлой жизни ей некогда было заниматься подобными милыми мелочами. Она всегда пахла одним постоянным запахом – духами, которые он решил когда-то за нее, присовокупив к блестящей слюдяной коробочке букет хрустящих тюльпанов.
Теперь все приходится делать самой… Главное – самостоятельный выбор, и она почти уверенно пересекла черту ароматного и навязчивого дьюти-фри, где хозяйствовали взвеси из пачули, мускуса и назойливых взглядов продавцов-консультантов.
Кофе в упругих зернах очень плохо помогал ей с размежеванием каждых последующих запахов – в какой-то момент они все для нее смешались в одно очень знакомое звучание ароматов, немного вульгарное и насыщенное, как слишком красивая соседка в летнем московском метро. Именно в этот момент она услышала, что к ней обращается кто-то, крайне слабо по голосу напоминающий вездесущую сотрудницу магазина.
Французский воздушный акцент выдержанного мужского голоса избавил ее от необходимости определяться с выбором «для себя»: «Простите, не могли бы вы помочь мне подобрать духи? Духи для моей мамы?»
Она повернулась – обладатель голоса стоял даже не перед ней, а над ней: его приблизительные на вид два метра роста возвышались уверенно, но с едва уловимым оттенком какой-то милой робости. Она сразу обратила внимание на глаза: они словно в момент поймали ее и крепко держали – секунда повисла; глаза были серо-зеленые, утопленные под нависшими густыми бровями. Такие брови могли принадлежать только мужчине, которому по-настоящему плевать на свою красоту. Этот же факт подтверждала копна небрежно постриженных, жестких кудрявых волос: она даже на секунду представила, как по утрам, перед уходом на работу, он нехотя глядит в зеркало и просто запускает свою жилистую руку с длинными сильными пальцами в эту прическу без моды и названия, чтобы привести кудрявый переполох в некое подобие порядка.
«Не могли бы вы помочь мне подобрать духи для моей мамы?» – снова повторил он. Видимо, я (ведь я и есть та самая героиня, и пора бы мне уже в этом признаться) настолько была поглощена своими мыслями, что не заметила подвисшей в пространстве продолжительной тишины.
Затянувшаяся с моей стороны пауза не оставляла мне никакой другой возможности, кроме как согласиться помочь ему. «Иначе я буду совсем уж глупо выглядеть!» – подумалось мне. «Кстати, неплохо было бы и мне расчесаться», – про себя продолжила я, затем осеклась и напомнила себе, что меня в принципе не очень должно волновать то, как я сейчас выгляжу, ведь у меня нет планов флиртовать с этим парнем.
Не то чтобы мне действительно хотелось выбирать туалетную воду для совершенно незнакомой и, очевидно, возрастной женщины, но я понимала, что сейчас было проще согласиться, чем объяснять собственный отказ.
«Черт тебя дери!» – уже продолжила я на русском, не снимая дежурной улыбки, присущей образу гостеприимной и отзывчивой девушки.
– Я, конечно, далеко не эксперт, но постараюсь вам помочь. Какие духи предпочитает ваша мама? Тяжелые, легкие, цветочные или древесные? Может, вы знаете, как называются духи, которыми она пользуется сейчас? Можно подобрать что-то похожее.
И, не дав французу даже потенциальной возможности ответить хотя бы на один из моих вопросов, которые были выпущены с такой скорострельностью, словно герой голливудского блокбастера выпускает бутафорские пули, я продолжила:
– И следующий вопрос: чем вам не угодили продавцы-консультанты, они же прилипалы, наступающие на пятки потенциальным покупателям? Нет, вы не подумайте, что я не хочу вам помочь, хотя нет, подумайте, просто у меня сейчас не самое лучшее настроение! Куда с большим энтузиазмом я сейчас могла бы вам помочь выбрать самую забористую текилу в алкозоне этого дьюти-фри, но боюсь, это не то, чего ожидает ваша мама.
«Ну вот, выпалила, не удержавшись, все как есть», – подумала я безнадежно про себя.
– А ваша идея не кажется мне такой уж плохой, – в этот момент его неширокие губы слегка растянулись в ненавязчивой милой улыбке, а появившаяся одинокая ямочка с левой стороны добавила оттенка наивного мальчишеского флирта, когда еще не знаешь, что там впереди, но так и тянет попробовать. – Но только при условии, что вы затем разделите со мной добытое, – продолжил он.
Мне показалось, или он при этом слегка подмигнул мне?