Тебя там не было
Шрифт:
«Как же быстро он вцепился в предложенную мной альтернативу, – тут же подумала я, – даже не предполагала, что у французов все настолько хорошо с быстротой реакции». И вдруг поняла, что буквально сдала ему все карты в руки, предложив вариант совместной предполетной попойки!
В других обстоятельствах мужчины трудятся, кружат, словно стервятники, над барными стойками с целью напоить понравившуюся девушку алкогольными коктейлями за свой счет, а тут… взяла и… в общем, мне ли рассуждать о благоразумности.
Хотя, блин, чего я теряю, минуты бессмысленного ожидания в аэропорту? Образ девушки-неженки, которая «не пьет с первым встречным»? Да плевать, если честно, мне теперь на все плевать! Стоило столько времени «до» строить из себя «идеал женского создания», чтобы потом брать билет в один конец, лишь бы сбежать подальше отсюда!
ГЛАВА 3
Что я пообещала себе сейчас точно, смотря на то, как француз открывает бутылку, так это не активировать «взрывной» механизм прошлого под давлением алкогольного настоящего.
Я смотрела на него с легким демонстративным пренебрежением (хотя испытывала другие, какие-то слегка уловимые чувства, больше ощущение, словно на мое голое тело надели легкий кашемировый свитер), в принципе это был мой «фирменный» взгляд на всех немногих новоявленных мужчин за последние дни. Большинство раздражалось от этого взгляда, а француз терпел, ну или в глубине души он просто видел для себя какие-то приятные перспективы, которые я точно не готова была с ним разделить.
«Ну что ж, любить ее такой, какая она есть, никто не обещался, а вот пить с такой вполне сносно», – наверняка так рассуждал этот парень.
Как выяснилось во время нашего разговора, звали этого парня Ноэль, родом он был из региона Франции с абсолютно невоспроизводимым названием, однако «невоспроизводимый» район воспроизводил из года в год вполне себе известное и неплохое вино, которое как раз и приобрел мой попутчик-француз, желая, видимо, меня впечатлить. Все его претенциозные эскапады из разряда «это вино урожая 2009 года, собранное на правом берегу такой-то реки в сложно-повторить-каком районе» – все эти терруары и, мать их, апеласьоны не произвели на меня должного впечатления, поскольку ему никогда не переплюнуть божоле моего отца, имеющее свой особенный, в буквальном смысле сногсшибательный эффект, которое всегда было произведено в текущем году (потому что до следующего оно просто не доживало) и собрано с виноградных грядок, удобренных куриным пометом со стороны северной части дома его дачи, частично покрытого плесенью по причине соседства с неглубоким болотом. Оно всегда было и остается самым лучшим – и точка!
Молодые французы со своим немолодым вином, обращаюсь к вам, не пытайтесь переплюнуть немолодых отцов понравившихся вам русских девушек с их молодым вином! Это всегда провал!
Но мой француз не сдавался.
После третьего пластикового стакана вышеупомянутого французского вина, которое мы украдкой, словно малолетние школьные курильщики, заедали в фойе туалета аэропорта дешевыми чипсами, я уже позволила себе шутки над его франко-английским, подколы в адрес всех французов и его самого, в частности, не боясь показаться неполиткорректной.
– Французы всегда мне казались жутко неорганизованными и хаотично-спонтанными, будто у вас вся жизнь впереди, и не одна, и можно не особо заморачиваться темой своевременности и обязательств, – выпалила я в уже появившемся ощущении легкого алкогольного расслабления, но мне не хотелось, чтобы француз в моем присутствии расслаблялся.
– Если бы не наша «хаотичная спонтанность», как ты ее называешь, мы бы вряд ли сейчас с тобой пили шампанское, не боясь службы безопасности аэропорта. Что думаешь?
– Со мной и не такое бывало, – легкий эффект бравады в голосе мне добавлял эффект подпития, а потому я, вдохновившись собственной напускной смелостью, продолжила: – Как-то, путешествуя по Индонезии, умудрилась сидеть за столом одного местного мафиози, пить с ним рисовый туак и еще после этого унести ноги подобру-поздорову из этого злачного местечка! Тогда мне это казалось самым рискованным «предприятием» всей моей жизни… – задумавшись под конец фразы, я произнесла ее уже не в столь веселом тоне, как планировала изначально. Интересно, удалось ли мне с моим ломаным английским донести в красках отчаянный сюжет из прошлого?
– А что сейчас кажется тебе самым рисковым поступком?
– Что я пью в районе туалета дорогущее вино с французом, которого прежде никогда не знала, – постаралась я поднять тон в голосе, придать задора получившейся фразе и свести все к шутке.
Он посмотрел на меня так спокойно и как-то тихо, что ли, будто и вправду вокруг было место безопасности, неожиданно приобнял мою голову, мягко, словно даже не касаясь, притянул меня к свой груди… и… я совершенно неподготовленно расплакалась. Вот так, словно какая-то дура в бездарном однодневном кино с непопулярным режиссером. Плакала долго, мне казалось, – вечно, но при этом было спокойно и не стыдно делать это в его присутствии, и я даже не стала объяснять самой себе, почему. Он не пытался меня поцеловать или обнять еще сильнее, этой пошлости я бы не вынесла, ей-богу; он просто слегка поглаживал мои волосы и очень стойко сдерживал свою вздымающуюся от участившегося стука сердца грудь: когда я слегка успокоилась и прислушалась, мне даже показалось, что он не дышит.
Логотип его поло становился соленым и мокрым, запах его тела был едва сладким и даже каким-то знакомым, нативным, абсолютно понятным.
Не знаю, сколько это продолжалось, мне было плевать, если честно, я впервые за долгое время дала выход своим чувствам, и теперь мне было настолько легко, насколько пусто: кинь в меня сейчас пятицентовую монету, чтобы вернуться, и ты ее потеряешь, не найдешь, даже не услышишь… так она беззвучно упала.
Мы расстались легко, как и встретились, он просто проводил меня до моего гейта, немного пошептался со стюардессой, и меня пропустили вне очереди на посадку.
Уходя, я не стала оборачиваться, за спиной оставался не мой француз, уже не моя жизнь и опустевшая бутылка вина в районе общественного туалета с непроизносимым названием за девяносто девять евро.
ГЛАВА 4
Меня все не покидало странное чувство, которое возникло во время этой недолгой встречи с французом – малознакомое ощущение близости без близости… Он не узнал у меня ни номера моего телефона, ни даже моего… имени?! Или я просто этого не помню? Нет, я не планировала заводить с ним роман на расстоянии, не за этим я отправилась в новую жизнь, но прежде все мужчины, знакомившиеся со мной, хотя бы интересовались, как звучит мое имя, где и когда они снова смогут меня увидеть. Но не в этот раз.