Техника и вооружение 2011 08

Коллектив авторов

О первом бронеавтомобиле Русской армии за сто с лишним лет написано много – вероятно, больше, чем обо всех других бронеавтомобилях. Но, к сожалению, большинство публикаций XXвека были не вполне объективны, с нарочитым «ура-патриотическим» акцентом в ущерб исторической точности, а порой и противоречили друг другу. Зачастую в них повторялись и откровенные домыслы, и самые невероятные, ничем не подтвержденные «факты», которые отдельные публицисты прямо переписывали друг у друга. Даже название машины никогда не писали корректно, выдумывая не существовавшие

марки – «Накашидзе» или в лучшем случае «Накашидзе-Шаррон». Причем искаженные данные публиковались с момента появления «блиндированного автомобиля» в России – с 1906 г. Их многократно повторяли и зарубежные издания.

Впервые ясность в загадочной истории этого броневика появилась в 2000г., после выхода книги Михаила Барятинского и Максима Коломийца «Бронеавтомобили Русской армии 1905-1917». Нов этой истории все еще остается достаточно неясных вопросов. Данная работа является попыткой найти ответы на некоторые из них.

Первые автомобили на военной службе

В 1885-1886 гг. немецкие инженеры Карл Бенц и Готлиб Даймлер первыми в мире построили и запатентовали самодвижущиеся экипажи с двигателями внутреннего сгорания на жидком топливе. Эго великое изобретение, ставшее логическим завершением «промышленной революции» XIX века, вывело человечество на новый этап развития. Вскоре на рубеже двух веков началось бурное развитие автомобилизма.

Военные специалисты довольно скоро распознали огромный потенциал нового транспортного средства. Благо, что опыт использования самодвижущихся тягачей с паровыми двигателями (так называемых «дорожных паровозов») в Европе уже имелся. Мало того, был и опыт их применения в военных условиях. Королевская Прусская армия задействовала небольшое число «дорожных паровозов» во время Франко-прусской войны 1870-1871 гг., а Русская Императорская армия успешно эксплуатировала их в ходе Русско-турецкой войны 1877-1877 гг. и в кампании в Закаспийской области против туркмен-текинцев в 1880 г.

В 1890-х гг. военные европейских стран серьезно задумались, как автомобили с двигателем внутреннего сгорания заставить служить армии. Французская армия в 1895 г. впервые в мире испытала легковые автомобили на военных маневрах. Вполне понятно, что и Россия не осталась в стороне, став второй страной, испытавшей «самодвигатель» в войсках.

Первый отечественный опыт использования в армейских условиях автомобиля с двигателем внутреннего сгорания был отмечен в ходе больших маневров под Белостоком в августе 1897 г. Тогда в них принял участие французский 5,5-сильный шестиместный автомобиль «Делагэ» (Delahaye). Автомобиль принадлежал правлению Санкт-Петербургского округа путей сообщения и был направлен на маневры по особому распоряжению министра путей сообщения, большого энтузиаста автомобильного дела князя М.И. Хилкова. Испытания на шоссе показали, что «экипаж оказался отличным во всех отношениях. Маневрирование экипажем совершается весьма легко, как в смысле изменения скорости и остановок, так и в смысле изменения направления движения». Любопытно, что армии других европейских государств испытали первые автомобили несколько позже: австрийская – в 1898 г., а германская и британская – годом позже. В начале XX столетия автомобили – сначала легковые, а затем и грузовые, медленно, но верно получают «прописку» в армиях Европы.

Одновременно конструкторы и владельцы автомобильных фирм, увидев в военных потенциальных заказчиков, задумались и о применении автомобиля не только в качестве армейского транспортного средства, но и боевой машины. Вероятно, впервые боевой автомобиль предложил для Русской армии изобретатель Двиницкий в 1898 г. Его идея заключалась в установке на автомобилях скорострельных орудий малых калибров. Причем изобретатель доказывал возможность такой установки, ссылаясь на результаты успешно проведенных испытаний, документальных подтверждений которым пока найти не удалось.

В 1899 г. английский инженер Фредерик Симмс

и проживавший в Берлине русский изобретатель Борис Григорьевич Луцкий практически одновременно построили легкие боевые одноместные автомобили (квадрициклы) с установленными на них пулеметами. Боевой квадрицикл был определен Луцким как «четырехколесный самокат весом в 400 кг для передвижения скорострельного орудия» и предложен Военному ведомству Российской Империи. На следующий год немецкая фирма «Кудель» (Cudell) представила двухместный трицикл, приспособленный для перевозки легкого орудия на прицепе. В это же время и французы начали подобные эксперименты. Однако эти инициативы не нашли поддержки военных ни России, ни Англии, ни Германии, ни Франции.

Энергичный грузинский князь

После появления в самом конце XIX века первых автомобилей в России были опубликованы и первые труды по проблемам автомобилизации – как гражданской, так и военной. При этом некоторые горячие энтузиасты автомобилизации в своих работах смотрели в «светлое будущее» с чрезмерным оптимизмом. К ним можно отнести вышедшую в 1902 г. книгу князя М.А. Накашидзе «Автомобиль, его экономическое и стратегическое значение для России». В этой работе автор рисовал необычайно светлую перспективу военной автомобилизации:

«Но самую большую услугу в России автомобиль, конечно, окажет Военному ведомству […] он будет способствовать мобилизированию войск и подвозу припасов в местностях, где мало железных дорог и подъездных путей и даже упомянули о Кавказе, наиболее нуждающемся в этом отношении. Но взглянем шире, посмотрев на Восток нашей великой родины, где в особенности заметно отсутствие удобных путей сообщения и наоборот всюду прекрасные грунтовые дороги. Взглянем на Закаспийскую область, на Туркестанский край, Сибирь и, наконец, только что занятую Манчжурию. Вот где именно только и не достает автомобилей. Ровная, как скатерть, Средняя Азия будет служить удобнейшей ареною для этого рода повозок […]. Огромную услугу оказали бы автомобили для почтового сообщения на Памирах, хотя бы даже между некоторыми пунктами, что значительно бы ускорило сообщение между Ферганским и Памирским постом, хотя бы в летние месяцы. Почему же нельзя предположить, что для горных мест не будут выработаны вьючные автомобили, ведь разбираются же конно-горные орудия; что же тут невозможного? Таким образом, автомобиль и в военном отношении будет, несомненно, иметь широкое применение для целей нашей армии и сослужит и в этом отношении для России великую службу – в этом сомневаться невозможно».

Заметим, что идея князя Накашидзе о «вьючном автомобиле» наряду со многими другими так и осталась нереализованной. Да и название книги было отчасти лукаво. Большая часть его работы мало затрагивала «экономическое и стратегическое значение» для всей России, акцент был поставлен на призыве к развитию автомобильного дела в отдельно взятом регионе – на родине автора, в Закавказье. Этот момент был сразу подмечен в рецензии на книгу в журнале «Исторический Вестник» за 1902 г.: «Автор подробно объясняет, в какой степени страдает в экономическом отношении Кавказ от примитивных способов передвижения по шоссейным дорогам, и, как военный, обращает также внимание на затруднения, которые встречают повсеместно войска на Кавказе в вопросах довольствия и быстрого передвижения».

Князь Михаил Александрович Накашидзе (1873-1906) был сыном Елизаветпольского губернатора генерала от кавалерии Александра Давыдовича Накашидзе (1837-1905) и служил поручиком в лейб-гвардии Гродненском гусарском полку. Он был знаком с автомобилизмом не понаслышке. Успешно совмещая военную карьеру и коммерческую деятельность, он в 1902 г. основал на паях с известным автомобилистом графом Потоцким и полковником Головиным Варшавское товарищество эксплуатации автомобилей «Большой международный гараж автомобилей» (Grand Garage International d’Automobiles). Однако вскоре коммерческий интерес стал для князя приоритетным и он, решив серьезно заняться автомобильным «бизнесом», вышел в отставку.