Технотьма Пароль: "Вечность"
Шрифт:
— Ну и где мне взять эти, как их, пластины из кристаллического кремния? — спросил Чак недовольно.
— Твои проблемы, — ответил я. — Хотя наверняка где-то их можно откопать. Неужели в развалинах вы никогда не находили целые солнечные батареи?
— Может, и находили, да кто знал, что оно такое и для чего нужно? А если и знал… либо не работали они, либо топливные кланы старались побыстрее выкупить их у старьёвщиков. Топливным всё это дело с новыми источниками энергии ни к чему.
Из передатчика сыпанули искры, и шелест помех в динамиках смолк.
— Кто-нибудь знает, как починить это? — спросила Юна, поднимаясь
— Эх, сестричка… — Чак, оставив на тумбе лист бумаги с моими неумелыми рисунками, посеменил к ней. — Что ты мучаешься?
Она вздёрнула подбородок:
— Я хочу связаться с Храмом. Неужели не ясно?
— И для этого шастаешь по всем частотам? Если это передатчик монахов, так они только с Храмом и болтали. Значит, должна быть кнопка вызова на определённой частоте.
— Ну и где она? И потом, сейчас он вообще сломался. Почини, если умеешь.
Чак, качая головой, походил перед радиостанцией, потрогал рукоятки настройки и сказал мне:
— Так, человече, а ну отодвинь его от стены.
Когда я сделал это, он снял решётчатую панель со станции, проверил аккумулятор, лизнул клеммы и усмехнулся:
— Ну вот, ток есть.
Навесив обратно решётку, карлик отвинтил боковую панель, поковырял внутри — и шипение из динамика полилось опять. Тогда Чак показал Юне на большую чёрную кнопку, которая висела на скрученных проводах, торчавших из передней панели.
— Это что такое?
— Не знаю, — сухо сказала девушка.
— Ты ж из Меха-Корпа, вы там все умные, в механике разбираетесь с электроникой. Это та самая кнопка и есть! Видишь, машинка старая, ещё до Погибели сделанная, а кнопку эту монахи сами привесили. — Карлик осторожно взял её, прижав основанием к панели, вдавил пальцем чёрный кругляш.
Шипение усилилось, в корпусе что-то щёлкнуло, затрещало, будто сработало лепестковое реле, и в рубке зазвучал голос:
— …На связи. Юрай? Почему внеплановый вызов? Приём!
— Это не Юрай! — Девушка схватила микрофон на проводе, вдавила тангенту. — Монахи убиты! Застава Ордена уничтожена бандитами Хэнка Губы! Вы слышите? Мы плывём на вашем баркасе через кратер. Приём!
— Сначала надо представляться, — проворчал Чак, выходя из будки.
— Кто говорит? — донеслось из динамика.
Я представил себе бородатого монаха в наушниках, сидящего посреди кельи перед похожей радиостанцией, сменщик его спит на лавочке у стены, на шатком столике перед радистом тетрадка, в руках угольный карандаш, он быстро чиркает им по странице, ведя стенограмму радиопереговоров…
Картинка нарисовалась отчётливо, но почти сразу её сменила другая: блиндаж, с низкого бревенчатого потолка сыплется пыль от близких разрывов, и Костя Верхов по кличке Вершок, склонившись над передатчиком, бормочет в микрофон; на столике перед ним лежит тетрадка в клеёнчатой обложке, в руках шариковая ручка, а над блиндажом рокочут вертушки Первой вертолётной дивизии Республики Казахстан… Мой «L-39» догорает за барханами на юге, а сам я, катапультировавшись, еле добрёл сюда, раненный в ногу и плечо, и лежу теперь у стены блиндажа, накрывшись плащ-палаткой, дожидаюсь эвакуации…
Я моргнул, и картина исчезла.
— …Мы должны встретиться с Владыкой Гестом! — громко говорила Юна Гало в микрофон. — Сообщите ему немедленно! Вмешательство Южного братства задержало нас. Лука Стидич убит. Я уполномочена…
Мне
Чак сидел у ограждения, глядя на далёкий берег кратера. Грязная зелёная вода плескалась за бортом, было пасмурно и прохладно, над палубой свистел ветер. Запахнув куртку, я подошёл к карлику.
— Вещает открытым текстом? — спросил он, и я кивнул. — Ну, ясно. Теперь все в округе, у кого есть приёмники, будут знать, кто, для чего и в каком направлении пересекает кратер.
— Хочешь сказать, в посёлке рыбаков нас будут ждать?
— А чего бы и нет, наёмник?
Глаза слипались, соображал я с трудом. Пройдя на носовую часть, встал спиной к будке и опёрся на ограждение. Сзади рокотал мотор, свежий ветер дул в лицо. Баркас неторопливо плыл по мелким волнам, на которых дробились отражения облаков в высоком холодном небе. Мы пересекли треть воронки, колесо обозрения приблизилось. Очертания его казались необычными. Дело было не только в том, что оно покосилось и в стороны от него расходились нити канатов, — большой металлический круг усеивали какие-то округлые наросты, будто клубки омелы, растения-паразита, часто висящие в кронах деревьев. Вокруг основания колеса над водой виднелись приземистые постройки, с двух сторон за ними — полоска берега, а прямо за колесом просвет. Ну да, там же устье этой речки, Соколиной. Или нет? Устье — это место, где река впадает куда-то, но Соколиная появляется только после того, как вода разливается по кратеру в сезон дождей и начинает вытекать наружу там, где от воронки через бывшую Соколиную гору идёт трещина. Значит, течение в другую сторону, и тогда впереди исток реки, а не её устье.
Вернувшись на корму, я спросил:
— Где заканчивается Соколиная река?
Чак успел лечь на спину, подложив руки под голову, задрал ноги на ограждение и закрыл глаза.
— Посреди Москвы, — сказал он. — Между домами прямо. Вода расходится по подвалам, стекает в канализацию… Там среди домов вроде озерца такого, куда река впадает.
— Но большую часть времени воды в кратере мало?
Он махнул рукой в сторону центра воронки:
— На самом дне только. Такая лужа круглая, три сотни шагов в обхвате.
— В сезон дождей она разливается на всю воронку, то есть на весь кратер, вытекает наружу через трещину — и тогда получается река?
— Точно.
— Выходит, когда воды мало, место, где стоит колесо, сухое?
— Какой ты смекалистый — страх.
— Но тогда что делают там рыбари?
Чак сел, скинув ноги с ограждения. Из рубки доносился голос Юны, прерываемый помехами и неразборчивым бормотанием в динамике.
— Ну что ты пристал, человече? Рыбари… Надо ж их как-то называть. А так это обычные людишки. В том месте всегда ветруган сильный, у них ветряки, энергию добывают. Пара мастерских там, чинят аккумуляторы, продают. Ещё скважина глубокая, вода есть. Живут себе в домиках таких на сваях, между домиками переходы вроде мостков висячих, к ним снизу полые бочки прицеплены, законопаченные. Как в сезон дождей вода подымется — мостки на поверхности плавают, а как уйдёт — они провисают между домами. Там, на краю кратера, не сильно глубоко, это дальше уже река глубже становится. И в том месте вьюны плывут косяками…