Технотьма Пароль: "Вечность"
Шрифт:
Григорий отпер две двери и прошёлся по камерам, после чего втолкнул карлика в одну, а меня в другую. Когда дверь за моей спиной захлопнулась и лязгнул замок, я огляделся.
Свет сюда проникал только через решётчатое окошко. Стены каменные, у одной гранитная плита с ворохом соломы. Подушки, ясное дело, нет. И вообще ничего больше нет.
На холодном полу ступни быстро замерзли, я сел на лежанку, поджав ноги. В коридоре стояла тишина, только мутант иногда начинал порыкивать и метаться, шурша соломой, и тогда из другой камеры ему отвечали глухим бормотанием —
— Чак!
Он не отзывался, и я окликнул ещё пару раз. В коридоре стукнула дверь, раздались шаги, и вдруг между прутьями просунулся железный наконечник. Возникший за окошком Григорий ткнул в меня пикой, но я отскочил назад, и она лишь царапнула плечо. Попытался схватить пику за древко, однако монах успел выдернуть её обратно.
— Не шуми, южанин, — угрюмо сказал он. — Иначе худо будет.
— Дюк велел, чтобы нас накормили, — сказал я. — И воды дайте.
— Когда принесут с кухни, тогда получите. — Григорий, обдав меня самогонным духом, зашагал обратно. — Не шуми, уяснил? Себе ж плохо сделаешь.
Стукнула дверь в конце коридора, лязгнул засов. Я опять сел, подгрёб под ноги солому и привалился к стене. Голод мешал думать связно, в голове крутились мысли про устройство этого мира, про Меха-Корп, Храм, топливные кланы и небоходов… Я лёг, обняв себя за плечи и поджав ноги. Небоходы, летуны, как их назвал Чак, — единственные здесь, кто умеет летать, не считая хозяев этих таинственных небесных платформ. Надо как-то связаться с ними. На земле мне рано или поздно становится неуютно, я должен подниматься в небо, хоть на самолёте, хоть на дирижабле, а раз так — нужно найти этих небоходов, но сначала, конечно, добраться до отца Юны Гало и вытрясти из него всё… С этой мыслью я заснул.
Чак стоял перед койкой и смотрел на меня своими необычными светлыми глазами. Третий глаз, вытатуированный вместе с пирамидой на лбу карлика, тоже глядел на меня. В первый миг показалось, что я ещё сплю и карлик мне снится, но потом я сел, протёр глаза… Нет, он никуда не делся. Спустив с койки ноги, я ощутил холод каменного пола. Это окончательно пробудило меня. Посмотрел на дверь камеры — она была приоткрыта.
Карлик стоял, наклонив голову к плечу.
— Как ты сюда попал? — спросил я хрипло.
Заворчал мутант. Чак на цыпочках подошёл к двери и выглянул, прислушиваясь.
— Как? — повторил я недоуменно, поднимаясь с койки.
— Есть способы, — откликнулся он шёпотом.
Встав рядом, я через щель оглядел пустой коридор. Поворочал из стороны в сторону головой, разминая шею, повёл плечами. И повторил в третий раз:
— Как?
Он сказал:
— У всех свои секреты. У тебя ведь они тоже есть, а, южанин? Вот поведай мне, ты и вправду южанин или нет?
— Где ты прятал отмычки? С нас же даже ботинки сняли.
Загадочно ухмыльнувшись, Чак шире открыл дверь и переступил порог.
— И почему ты тогда не вскрыл замок на катере? — не унимался я.
— А толку? — Он засеменил по коридору. — Куда с того катера деваться?
— Прыгнуть в воду.
— Да ты сдурел, человече! Я б там утоп быстро. И потом, вьюны же в реке. Не-е, выжидать надо было… Вот и выждали.
— Но куда сейчас идти? Снаружи этот Григорий… Эй, ты что делаешь?
Я поспешил к нему, собираясь схватить и оттащить назад, но было поздно — Чак, встав перед дверью, ведущей в камеру с мутантом, и заслонив от меня засов с замком, заскрипел чем-то, хрустнул… Я ухватил его за плечо. Тихо лязгнул засов. Когда я рванул карлика на себя, он потянул за собой дверь, и она приоткрылась. Изнутри пахнуло хлевом, донеслось взволнованное мычание.
— Тюремщик! — взвизгнул Чак, подныривая под мою руку. — Григорий, некроз тебе в печень! Мутант ваш наружу вылез как-то!
Карлик метнулся обратно по коридору, и я бросился следом. Мы заскочили в камеру, прикрыли дверь, но не до конца. Заметив, что в створке на той высоте, где снаружи находится засов, прожжено узкое отверстие, я снова изумился: как он это сделал?!
Зазвенели ключи, скрипнули петли, раздались рычание и лязг.
— Тупой! — прошипел я, ткнув Чака указательным пальцем в лоб. — Не мог заранее объяснить?!
— Да ты б сомневаться начал, прикидывать, другие планы выдумывать… — Он оттолкнул мою руку. — А надо быстро.
— Сволочь богопротивная! — взревел Григорий в коридоре. — Как ты вылез?!
Раздался удар, крик, что-то шлёпнулось на каменный пол.
— Пошёл! — Чак распахнул дверь, и я рванул наружу.
Григорий припал на одно колено у стены, выставив пику, которая проткнула тощего мутанта, очень похожего на того, что мы видели возле заставы с ружьём в руках. Монах прижимал его к другой стене коридора, всё глубже погружая наконечник в облезлую впалую грудь. Мутант обеими руками вцепился в древко и дёргался, медленно съезжая спиной по камням.
Услышав топот, тюремщик повернул ко мне голову. Я прыгнул. И тогда он допустил ошибку — ему надо было бросить пику и вытащить длинный нож, висящий на ремне, но, растерявшись от неожиданности, Григорий попытался развернуть ко мне пику. Мутант держал крепко. Монах рванул, выдернул её. Я был уже рядом. Древко шлёпнуло меня по ноге, а потом я налетел на монаха, с ходу ударив кулаком в лицо, повалил на пол и упал сверху, согнув ноги. Под коленями треснули рёбра, я привстал, схватил Григория за волосы и дважды стукнул головой о камни.
Чак прошёл мимо, на ходу похлопав меня по плечу:
— Молодец, наёмник, драться умеешь. Тебе б ещё научиться мозгами побыстрее шевелить…
Мёртвый мутант сидел, привалившись к стене, вытянув ноги и свесив голову на пробитую пикой грудь. Я расстегнул пряжку, стащил с монаха ремень и нацепил на себя. Достал нож, осмотрев, поспешил за Чаком.
В комнате с тремя дверями никого не было. На столе лежал карабин — почти точная копия того, из лавки киборга, только поновее, без царапин на прикладе. Рядом клок грубой жёлтой бумаги в масляных пятнах, на ней россыпь патронов. Чак выдернул карабин из-под моей руки и сказал: