Технотьма Пароль: "Вечность"
Шрифт:
Поправив карабин за спиной, я открыл третью дверь, разглядел в полутьме каменную лестницу и зашагал по ней вверх.
Глава 20
Вскоре стали слышны выстрелы. Остановившись в начале длинного, полого изгибающегося коридора, я стволом карабина отодвинул край занавеса на окне с мутноватым стеклом — первым оконным стеклом, которое я увидел в этой реальности.
Коридор находился на нижнем этаже здания, окружённого гранитной стеной. Лучи закатного солнца
В окружённом гранитной стеной внутреннем дворе Храма ровными рядами росли деревья и тянулись аккуратные каменные дорожки. Возле сторожевых будок стояли монахи с жёлтыми повязками на рукавах, горели костры. Бесхвостая лошадь тащила по аллее к стене «сорокопятку» с угловатым бронещитком в заклёпках и литыми колёсами из пластика. Следом, положив руку на орудийный ствол, шагал монах.
Когда я отошёл от окна, в другом конце коридора хлопнула дверь. Раздались голоса, быстрые шаги. Откинув занавес, я нырнул за него и влез на подоконник. Занавес лёг на место. Шаги стали громче — и стихли. Я не видел людей, а вот они на фоне льющегося из окна света могли различить мой силуэт. Хотя на улице вечер, а занавес плотный…
— Что случилось? — прозвучал голос совсем рядом. Что-то скрипнуло.
Я приподнял карабин, чтобы выстрелить прямо сквозь занавес, но тут другой голос откликнулся:
— Зальём кровью весь пол. Быстрее, он же умирает!
— Сейчас, только удобнее перехвачу, — произнёс третий.
Стон, опять скрип, звук шагов — люди удалялись в ту сторону, откуда я пришёл.
Выглянув из-за края занавеса, я увидел четырёх монахов, которые тащили носилки с раненым. Полурясу с него сняли и кое-как перемотали ею залитый кровью живот.
Монахи скрылись за поворотом коридора, стукнула дверь, и я слез на пол. Уже собрался откинуть занавес, но что-то заставило оглянуться — на каменной дорожке во дворе стоял молодой монашек с жёлтой повязкой на рукаве и пялился на меня. Когда мы встретились взглядами, он встрепенулся и, стаскивая со спины ружьё, бросился к крыльцу слева.
Вскинув карабин, я прицелился в него сквозь стекло. Нет, нельзя стрелять — монахи сбегутся со всех сторон… Что делать? Сейчас он подымет тревогу, и тогда конец…
А ведь коридор, судя по всему, ведёт в соседнее здание, куда и бежит монашек. Сообразив это, я сорвался с места. Не было времени прислушиваться, есть ли кто в помещении за дверью в конце коридора — распахнув её, я прыгнул вперёд, выставив перед собой карабин.
В холле со сводчатым потолком и паркетным полом было пусто. С одной
Та самая дверь, к которой снаружи сейчас подбегал монашек.
Встав сбоку от неё, я опустил карабин и занёс над головой пику. Дверь распахнулась, монашек ввалился в холл с ружьём на изготовку. Во рту его была деревянная дуда-свисток, он даже успел свистнуть, а потом наконечник пики плашмя ударил его по лбу.
Едва не проглотив свисток, монашек свалился на ковёр лицом вниз. Я прыгнул на него, просунув пику под подбородоком, упёрся коленом в хребет и надавил, вжимая древко в шею. Он захрипел, засучил ногами.
Продолжая душить его, я ногой захлопнул дверь, наклонился и прошептал в ухо:
— Вякнешь что — убью! Только звук издашь — сразу убью, ты понял?!
Он закашлял, пытаясь кивнуть. Я разжал руки, и парень упал лицом в ковёр. Подтянув к себе отлетевшее в сторону ружьё, я повесил его на плечо. Достал нож, вывернул правую руку монашка за спину, приставил клинок к горлу и выпрямился, подняв его на ноги.
Он был ниже меня ростом и гораздо легче. Румяный, едва пробивающаяся рыжеватая бородка, веснушки на скулах. Ворот полурясы порвался, из разбитого носа текла кровь.
— Где Юна Гало? — спросил я.
Парень опять закашлялся, и я слегка ослабил хватку.
— Где её держат?
— Кого? — просипел он, икая.
— Юна Гало, переговорщица из Меха-Корпа.
— Ра… разве она в Храме?
— Да, где-то здесь. Тебя как звать?
— Тим… Тимофей. — Он хлюпнул окровавленным носом и снова икнул.
— Я тебя не убью, если будешь отвечать на вопросы и делать что сказано. Переговорщицу привели сюда через подземелья. Куда её дели потом?
— Я не знаю! — застонал он. — Я же просто…
— А ты попробуй сообразить! Она пленница, её должны запереть. Но при том она важная особа, её не кинут в обычную камеру. Посадят в такое место, из которого она не сбежит, но где тепло, есть стулья и можно нормально поговорить. Владыка наверняка захочет поболтать с ней… Ну, где она? Думай, Тимоха! Только так ты свою жизнь спасти можешь.
— В первой малой башне! — выкрикнул он. — Если Владыка беседовать с ней желает… Чтоб запереть, да не в камере… значит, в первой малой башне, наверху!
— Где эта башня? — спросил я. — Мы сейчас где?
— Мы под второй малой… Первая… она за коридором тем… Который вбок, дугой…
Я сильнее вывернул его руку, он застонал и умолк.
Значит, если парень не врёт, Юна в башне, которая над входом в подземелье, откуда я только что вышел. Но там лестница наверх была перекрыта решёткой, потому-то я, покинув подвал, и свернул в этот коридор, а не стал подниматься дальше.
— Где-то вверху в ту башню из этой есть ход? — спросил я, опять ослабляя хватку.