Технотьма Пароль: "Вечность"
Шрифт:
— Подожди, — перебил я, сообразив, что в этом рассказе кажется мне неправильным. — Ты сказал, что перебросил Юну позже меня. Но когда я попал сюда, она уже лет десять-двенадцать как была здесь. И ещё… лекарь в Арзамасе сказал, что её нашли где-то на равнине, а не возле того холма…
Я замолчал, когда Губерт поднял руку:
— Стой, Разин. Мне трудно объяснять, перескакивая с одного на другое. Слушай и не перебивай…
Глава 26
— Мы работали над системой спутников, шпионских и боевых, оснащённых лазерами для массированных атак по вражеской территории. Потоками высокоэнергетических частиц между спутниками пробивались подпространственные
Он замолчал — подошёл блондин со стулом и зонтом на длинном шесте. Доктор сказал ему: «Благодарю, Ромулюс», тот поставил стул и воткнул в землю конец шеста. Расправив зонтик над головой севшего Губерта, блондин отступил на несколько шагов.
Я стоял на том же месте, капли ползли по лицу, а доктор Губерт не спеша продолжал свой рассказ.
Вскоре после первых экспериментов он понял: интерференция, порождаемая сетью каналов, создаёт волны во времени, и по гребням таких волн можно бросать материальные предметы в будущее.
— Представь себе, что время — это река, — говорил Губерт, в такт словам постукивая палкой о землю. — Течение несёт лодку без паруса и весёл. Эта лодка — наша реальность. Она и всё, что в ней, может двигаться только со скоростью течения. А теперь представь, что ты запустил плоский камешек с лодки вперёд по течению. Он заскакал по волнам — и в какой-то момент исчез в воде. Он попал в будущее, понимаешь? Аналогия не верна только в том, что брошенные мною «камешки» не тонули, а оставались на поверхности. И плыли дальше по течению, но уже впереди лодки. Хотя, кажется, несколько всё же утонули… или я просто не сумел засечь сигналы их микрокапсул.
Я слушал очень внимательно, и постепенно общая картина произошедшего складывалась в голове. Силу броска экспериментаторы рассчитать так и не смогли, слишком много нюансов влияло на это. Некоторые «камешки» улетали дальше, другие ближе, и предвидеть год, в который они упадут, было невозможно. Как и точное место — мало кто из переброшенных оказывался в будущем в том же месте, где происходил эксперимент, большинство возникали в разных точках, но все относительно недалеко от лаборатории, разброс обычно составлял не больше пары сотен километров. Потому пятилетняя сирота-подопытная по имени Юля очутилась в будущем на десятилетие раньше меня, хотя эксперимент с ней провели позже, да к тому же возникла она на равнине к востоку от Арзамаса, а не в подземной лаборатории.
Она была первой, кому сделали татуировку-метку и вшили микрокапсулу с изотопом.
Потерев перстнем морщинистый подбородок, Губерт добавил:
— Кстати, рисунок этот совсем не прост. Перстень попал ко мне при очень необычных обстоятельствах… но об этом в другой раз.
После эксперимента с ребёнком, решив, что с него довольно работы на армию, Губерт сбежал и организовал свою лабораторию. Теперь для запуска процесса ему не нужно было использовать орбитальную сеть, он научился создавать небольшую сетку и с помощью «волн времени» бросать в будущее то, что хотел.
Время шло. Давно стало ясно, что обратное движение по «реке времени» практически невозможно, так как требует таких затрат энергии, что для переброса одного грамма вещества придётся погасить все звёзды нашей галактики. Но информация в чистом виде могла просачиваться
И постепенно он начал понимать, что впереди по течению лодку ждёт что-то страшное.
Губерт не знал, в чём суть катастрофы. Какая-то сила вмешалась в происходящее на планете. Землю на несколько лет будто накрыли тёмным колпаком, непроницаемым для зондов, а когда его сняли — на ней уже царила технотьма. На планету вернулась эпоха рабства, раздробленности и бесконечных мелких войн. Эпоха Ржавчины, как Губерт называл время после Погибели.
Я спросил: что такое Погибель? Что произошло тогда на планете?
Губерт не знал этого. Никто не знал.
Хотя один факт был известен точно: именно после Погибели в небе и появились платформы. Кто находится внутри или на них, как платформы связаны с катастрофой — всё оставалось тайной.
Вскоре Губерт понял, что его лаборатория не переживёт Погибели так же, как тысячи других лабораторий и научных центров по всему миру.
Понял — и решил избежать катастрофы, перебросив себя в будущее после Погибели, мгновенно миновав самые опасные годы вместе с приборами, оружием, оборудованием и людьми.
Губерт набрал команду из своих помощников и техников, включив в неё отставных спецназовцев. Все они знали, на что идут. Каждому была имплантирована микрокапсула с изотопом и сделана татуировка. Доктор перебросил несколько небольших групп и последним отправился сам. Его сопровождал ассистент — тот самый, что впоследствии стал Лукой Стидичем, агентом влияния доктора в московском Храме, доверенным лицом Владыки Геста, жрецом, начальником разведки Ордена.
Попав в Эпоху Ржавчины и немного обжившись, Губерт начал собирать переброшенных раньше людей. Сигналы некоторых обнаружить не удалось, но большинство он с помощниками отыскал. Некоторые из переброшенных объявились лишь спустя много лет — ведь каждый бросок во времени отправлял людей в разные годы.
Отдельного рассказа заслуживало прошлое Юны. Спустя много лет после того, как Губерт очутился в этом мире, он засёк излучение микрокапсулы. Когда доктор со своими людьми добрался до источника, выяснилось, что пятилетнюю девочку усыновил глава Меха-Корпа. Губерт не стал забирать её, но внедрил в Корпорацию, тогда ещё только набиравшую силу, своего шпиона. У него уже были агенты во многих кланах, люди из этого времени, которые считали доктора главой некоего секретного ордена.
Шпионом в Меха-Корпе был тот самый лекарь, рассказавший мне про детство Юны Гало.
Бросок через время приводил к изменениям в головном мозге, глушил некоторые участки или провоцировал активную работу других. Кто-то в результате броска потерял память, кто-то разучился читать. А вот у Юны Гало перемещение во времени, судя по всему, уничтожило раковые клетки, излечив её от болезни.
Имел бросок и другое последствие — все, кто попал сюда из прошлого, обладали иммунитетом перед некрозом.
Шпионы доктора были во многих местах. В Ордене, Меха-Корпе, других кланах, даже в Замке Омега. Постепенно из их донесений стала складываться картина происходящего. Из отдельных намёков, всяких мелочей Губерт понял: в мире после Погибели действуют также агенты другой силы. Очень хорошо законспирированные. Обладающие странными технологиями и необычными возможностями. Их не так много, но они безжалостны и опасны. Были и свидетельства более общего порядка — изменения климата, кислотные дожди, необычное количество мутафагов, которое не объяснить одной только радиацией… Кто-то вмешивался в происходящее на планете, влиял на неё, ведя мир к одному ему понятной цели. Губерт был уверен, что чужая шпионская сеть, ни одного члена которой ему пока что не удалось захватить и допросить, и небесные платформы связаны друг с другом.