Телега времени
Шрифт:
Они отпирали все замки и запоры и выпускали на волю потерявших всякую надежду на вызволение узников. Их было много: ни в чем не повинных, избитых, запуганных, голодных крестьян и горожан.
В одной из темниц освободители наконец нашли кукольника.
Пальцы его рук было сломаны, чтобы никогда не смог он больше оживить своих кукол.
Язык был вырван, чтобы не смог хулить царя. Он умирал...
– Не умирай, Петр Иваныч, - тихо попросил Петрушка и пропел:
– В нашем царстве-государстве
замечательно
Кто - в трудах, а кто-то - в барстве,
то - молчим, а то - поем.
Жжем то - свечи, то - лучину,
в шубе - в зной, в лаптях - зимой.
Ну, а так - все чин по чину!
Ах, ты ж, Боже мой!..
В нашем царстве-государстве
развеселые дела.
Кто - в смиреньи, кто - в бунтарстве,
кто - в чем мама родила.
Эх, найти б тому причину,
чтоб ответить головой
по делам, а не по чину.
Дай нам, Боже мой!..
Петр Иванов сын Рубище - так звали кукольника, - улыбнулся и навсегда закрыл глаза. Его душа улетела в небо под звуки дудок и гуслей, на которых играли ангелы.
Ее встретили торжественно и тепло - бездомную актерскую душу, и дали вечный приют на небесах...
Пусть над нами мгла и тучи,
пусть над нами дождь и град.
Лишь бы встретился попутчик
по дороге в Райский Сад!
Умер кукольник, и куклы его мертвы... И ширма пуста... И свеча погасла...
Для того, кого не знаем,
у случайного "райка",
пьесы лучшие сыграем,
вынув куклы из мешка.
Врете! Тряпичное тельце, согретое актерской ладонью, - оживет! Поднимет голову и помашет рукой.
Посреди эпох и суток,
позабыв про хмарь и снег,
сочинили столько шуток
мы в нешуточный наш век!
Разве умер Актер, если улыбка, брошенная в зал, - отозвалась смехом?!.. Если слеза, блеснувшая при свечах, увлажнила ваши глаза?!..
Безобидного подвоха
вы не бойтесь никогда.
Ведь когда вам очень плохо,
мы с собой приносим хохот,
смех сквозь слезы, господа!..
Слава вам, Скоморохи и Кукольники - первые Актеры на Руси!.. Первые во всем! И в смерти тоже...
Нет родимого порога.
Ждем привычного пинка...
Одинокая дорога
бесконечно далека...
Кто вспомнит ваши имена? Кто узнает, где покоится ваш прах?.. Только энергия высоких душ во все века носится над землей и наполняет светом и любовью живущих нас!..
Неизбежно и печально
тает эхо голосов.
Неразгаданная тайна
неприкаянных шутов...
Слава вам, русские Актеры! Безымянные Актеры! Первые Актеры! Первые во всем!..
Ну, а если нас прогонят,
площадь новую найдем.
Нас ведь столько лет хоронят!
Не поймают! Проворонят!
И, как прежде, - мы живем!..
7.
После смерти Петра Ивановича для Тимки и
Тимка потянул на себя Рычаг Возвращения, и они очутились в конце ХIХ века.
Спустя триста лет со времен Ивана Грозного, уездный Зуев здорово изменился. В очертаниях улиц уже проглядывал тот город, который знал Тимка.
Телега остановилась у кирпичного двухэтажного дома, который показался ему очень знакомым. Тимка присмотрелся повнимательней и вдруг воскликнул:
– Да ведь это моя школа!
Над входом новенького здания, выложенная красным кирпичом, красовалась надпись:
ГОРОДСКАЯ ГИМНАЗИЯ.
Дворник с раскосыми глазами в черном переднике и тюбетейке чистил дорожку от крыльца к воротам широкой деревянной лопатой.
Тимка достал фотоаппарат и "щелкнул" гимназию.
Тут парадная дверь распахнулась, и во двор выбежал тщедушного вида мужчина средних лет. Он был в пальто, наброшенном на плечи, без шапки, в руках держал саквояж, а локтями прижимал десяток свернутых в трубки бумажных листов.
– Пока не сожжете их, сударь, назад не возвращайтесь!
– раздалось сверху.
В распахнутом настежь окне стоял директор и энергично грозил пальцем беглецу с бумагами.
– Уж поверьте, не возвращусь!
– решительно бросил через плечо тот, направляясь к воротам.
Дворник хмуро посмотрел ему вслед.
– Между прочим, это распоряжение самого господина Зуева-Зуевского! разносилось в морозном воздухе.
– У-у, вольнодумец! И нас всех хотел запутать!!!
Окно захлопнулось с таким звонким хлопком, словно в спину мужчины с саквояжем грянул оружейный выстрел. Он вышел за ворота. Мимо на больших санях провезли в дом городничего пушистую елку. Запах хвои тут же напомнил, что скоро Рождество. Человек с саквояжем сделал несколько шагов, прислонился к ограде и задумался. Потом выронил на снег бумажные рулоны и схватился за сердце.
Тимка, не раздумывая, соскочил с Телеги.
– Что с вами?!..
Мужчина схватил его за руку и прошептал:
– Сейчас пройдет... Сейчас... Вот, уже лучше...
Он действительно немного распрямился.
– Фу-у, что за ерундистика!.. Спасибо, сударь, за поддержку!..
– И посмотрел на Тимку.
– Я вижу, вы не из нашего города.
– Я здесь... проездом...
Листы, упавшие в снег, развернулись и оказались какими-то чертежами. Тимка кинулся их поднимать.
– Спасибо, сударь!
– растроганно произнес незнакомец, вновь сворачивая чертежи.
– Ваш поступок достоин особой благодарности!