Телепатический удар
Шрифт:
Я бросила взгляд на настенные стереочасы. Десять ноль пять Общегалактического Времени, или просто ОВ. После кивнула, не то соглашаясь, не то принимая к сведению – давать конкретный ответ не хотелось. Восстание... Чёрт возьми, мне ставят ультиматум!
– Что-нибудь ещё? – спокойно поинтересовалась, видя, что водолеевец молчит, слегка побулькивая головой. Глаз буквально буравил меня...
– Это всё, мэм. Я был прислан последний раз попытаться решить наш вопрос мирным путём.
– Надеюсь, мы придём к компромиссу, – ответила я.
– Вряд ли здесь уместны компромиссы, ваше величество. Я готов к тому, что вы можете арестовать меня, но восстание начнётся, если Дрему не будет возвращена свобода.
– Вам известно, что существует определённая процедура выхода из Общегалактического Объединения, в частности вы должны предоставить несколько гарантий и договоров – не только мирный, но и ваши планы относительно торговых и культурных связей: что Дрем считает необходимым сохранить, либо планирует оборвать их все.
– Каждая планета изначально самодостаточна, и Дрем не нуждается ни в каких связях. А кроме того, процедура выхода из Объединения предполагает, что была произведена процедура входа. Однако, как вам и нам стало известно, Дрем никогда не входил в ООСС официально и добровольно, поэтому придерживаться процедур, навязанных вами и рассчитанных на то, что Совет всё же каким-либо образом продолжит контролировать нас и наши намерения возобновить любые связи или оборвать их, мы не желаем. Если вы хотите решить вопрос мирным путём, просто отзовите с Дрема Наблюдателей, журналистов, резидентов и всех, кто служит ООССу, предоставив нам свободу и независимость.
С этими словами дремлянин слегка кивнул в знак вежливости и направился к двери.
«Дрем, значит... – отметила я про себя. – О «любой другой планете» речь уже не идёт...»
Я приказала Дмитрию вернуться после того, как проводит посланца. Охранник повиновался. Выглядел спокойно и естественно, однако почему-то показалось, что это лишь видимость. Что в душе он взвинчен всем случившимся.
– Каково ваше мнение о сложившейся ситуации? – поинтересовалась я, когда он вновь вошёл и остановился недалеко от стола.
– Королева хочет посоветоваться со стражником? – спросил не то удивлённо, не то насмешливо. Я поняла, что это своего рода ответ на мою вчерашнюю фразу – которая, очевидно, задела его не меньше, чем «любимая женщина» меня.
Насмешку я совершенно не заметила.
– Да, мне интересен ваш взгляд на вещи, – произнесла как можно ровнее. – Должна же я знать, кого взяла на работу.
Глаза его снова саркастически вспыхнули – возможно, он хотел сказать, что нужно было бы подумать об этом перед тем, как предлагать ему перейти. Но не сказал.
– Выделите планету, и дело с концом, – ответил, по-моему, не особенно вникая в суть проблемы.
– И это ваше настоящее мнение? – очень хотелось услышать, как Дмитрий считает на самом деле. Чтобы задумался, может быть, сделал несколько предположений... Однако вместо этого он произнёс:
– Моё мнение всегда настоящее, мэм. Хоть оно и не влияет на судьбы мира.
Начиная сердиться, я жёстко произнесла:
– Я у вас спрашиваю. Отвечайте, это приказ.
– Мне показалось, вы предложили мне работу охранника, а не советника по политическим вопросам.
Я вскипела, но приняла насмешливый вид.
– Вот уж не подумала бы, чтоб у моих охранников не хватило ума для ответа на вопрос. Идите, мне очень жаль...
Ему не оставалось ничего, как поклониться и выйти. Я разбила что-то об пол, полегчало. Осколки моментально были собраны автоматической системой очищения...
– К вам человек. Имени не называет. Предъявлено Разрешение II категории.
Разрешения двух категорий существуют для того, чтобы ко мне мог пройти конфиденциальный агент или ещё кто-нибудь, кого не хотелось бы отмечать в системе Общего Координационного Центра. Разрешения Первой категории раздаю я лично, Вторую же мог дать кто-либо из Совета.
Предъявляющим Разрешения всё равно запрещается иметь при себе оружие, и они так же сканируются при входе в приёмную перед кабинетом, но вполне могут оставаться инкогнито.
Я снова приказала посетителя провести. Во-первых, это могло быть что-то серьёзное... Хотя, кого я хочу обмануть! Я просто решила Дмитрия доконать. Сегодня он дежурный с десяти до пятнадцати, как раз в мои приёмные часы, – и будет всех проводить!
«Нет, не надо! – воспротивилась королева. – Это может вызвать подозрения, особенно после вчерашнего танца и того, что он перешёл ко мне. Нужно прекращать эти глупости, немедленно! Ты слышишь, Луэли?»
Слышать-то я слышала...
Они зашли, и я увидела лицо человека в чёрном плаще, и оно мне не понравилось. Не люблю визитёров с подобными лицами, скользким масленым взглядом, словно растекающимся по собеседнику, оставляя приторные липкие следы.
– Могу я поговорить с вами наедине? – будто несколько нервничая, сказал незнакомец. Голос тоже был с неприятной, резкой и в то же время мнущейся интонацией.
– Мы наедине, не считая охранника. Но он не способен составить мнение даже по элементарным вопросам.
Произнося эти слова, я не взглянула на Дмитрия, однако вошедший бросил на него оценивающий взгляд. Но всё же произнес:
– Я счёл своим долгом сообщить вашему величеству про Глена Ди, – он снова кинул взгляд на Дмитрия, – который учился вместе с новой женой вашего брата и до сих пор остаётся её...
– Я подобного выслушивать не собираюсь! – с досадой воскликнула я. Надо же, чтоб именно сейчас... – Мой брат сам разберётся со своими жёнами. Вон!
И как это он умудрился пробраться ко мне? Обычно приходящие с подобными вещами отсеиваются ещё моими Помощниками. Наверняка посодействовала Дили... Раздобыла ему Разрешение. Она всегда поддерживала отношения со всеми влиятельными знакомыми Бареллоу.
Рассердившись, я даже приказала выяснить личность неприятного типа, а также кем выдано Разрешение.
...В тот день всё решило выводить меня. Например, гиперком вдруг, впервые за долгое время, зациклился, и пришлось перезонировать его; и прочие подобные мелочи. Будто само состояние моё нагнетало вокруг поле напряжения...