Телестерион. Сборник сюит

Киле Петр

Сюита из комедии «Соловьиный сад»

ПРОЛОГ

Лесистая возвышенность с бескрайними далями. Слышен топот копыт. Блок, высокий, стройный, в белом кителе, соскочив с лошади, взбирается наверх и оглядывается.

Б л о к В лесу все те же папоротники, Ажурные, в росе и пятнах света, Реликты первых весен на земле, Пугающие таинством цветенья, Как и стоячие недвижно воды, Сияющие блеском глаз, но чьих? А

там луга зеленые цветут, Как место, выбранное для веселья, С тропинками неведомо куда. И тут же дали без конца и края, Шоссейная дорога и река, И те ж несбыточные повороты, В которых я бывал всегда один, Боясь неведомого в детстве страшно, Но в юности с отвагой несся вскачь, В союз вступая с тем, чье имя вряд ли Кто ведал, я ж — Великое — прозвал. Единое, быть может? Всеединство? Мне нет нужды до терминов. Но тайна Неведомой осталась бы в душе, Внушая страх, как вечность в искрах звездных, Когда бы не явилась Ты, как в яви, И в яви, и во сне моих стремлений К Великому. И Ты причастна к тайне, Хотя и спишь. Проснись, веди меня К блаженству и страданиям навстречу!

Нечто розовое, как одеяние, мелькает среди деревьев, и возникает розовая девушка с книжкой и вербеной в руках. Перед нею бескрайние дали. Слышен топот копыт.

1

С.-Петербург. Квартира Иванова В.И. и Зиновьевой-Аннибал Л.Д. в доме по Таврической улице. Большая полукруглая комната мансардного типа с окнами на звездное небо. Слева площадка с изображением храма Диониса, справа смежные комнаты при входе, где гостям вручают полумаски и маскарадные костюмы.

Входят Мейерхольд, Блок, Чулков, Любовь Дмитриевна, дамы, художники, литераторы.

Ч у л к о в На Башне философских словопрений Об Эросе и таинствах любви Задумано — глядите! — представленье. М е й е р х о л ь д Речей и о театре прозвучало Немало здесь. От слова к делу, к действу Иванов призывает перейти. Б л о к Кто знает, что задумано представить? М е й е р х о л ь д Да нечто, кажется, в античном вкусе. Вот вам венок из лавра; вы сойдете За Аполлона. Б л о к В сюртуке? М е й е р х о л ь д А что? Не мог же он явиться обнаженным В стране гипербореев, да зимой. Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а (в белом хитоне) А я могу ль сойти за Афродиту? М е й е р х о л ь д О, да! Но вас под именем иным, Как Вечной Женственности воплощенье, Воспели, кажется, и свято чтут. Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а Положим. Но, придя на вечер масок, Могу предстать в обличье новом я. Б л о к Хозяин-то Диониса играет!

На площадку выходит Хор масок в древнегреческих одеяниях во главе с Дионисом и Сивиллой в пурпурном хитоне.

Ч у л к о в Ну, значит, вакханалии? Чудесно! Я сам охотно бы вступил на сцену Сатиром… 1-я д а м а Да, раздевшись догола, Весь в волосах, с рогами и в копытцах, О чем мужчины только и мечтают. Ч у л к о в О чем мечтают женщины? 2-я д а м а О том же! Предстать на празднестве в лесу вакханкой, Плясать и петь, в безумие впадая. (Пляшет.) Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а (застенчиво) Когда здесь таинство — позора нет, Не правда ли? Б л о к (с безмятежным видом) Для посвященных только.

Кузмин с обликом сатира садится за рояль. Звучит музыка.

Д и о н и с Друзья! Поклонники Киприды На берегах Тавриды. Подружки милые! Любимец ваш Эрот Вам отовсюду стрелы шлет, И нет ни днем, ни ночью вам покою. Что делать нам с оказией такою? С и в и л л а Когда любовь — прельстительный обман, Спасает лишь мистический туман. Ведь вам нужна такая малость, Что всякой твари — в радость. Д и о н и с И древний Эрос. Песнь в крови — Лягушкам вторят соловьи И мириады насекомых В тонах до одури знакомых. Итак, вступает Хор. Да явим мы Собор. Х о р м а с о к О Вакх! О Вакх! В венке из винограда, Веселье наше и отрада, Приди к нам на зеленый луг Священный мистов круг. Мы предадимся пляскам Безустали, как ласкам Вакханок молодых В венках цветочных и нагих. (Пляшет.) Пусть молодеет кровь у старых, И нет годов усталых. На луг выходит молодежь, В веселой пляске всяк пригож. И кровь поет, как сок в деревьях, Весенние поверья Таинственных дриад, И полон соловьиной трелью сад.

Хор пляшет, вовлекая и публику в хоровод.

Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а Он здесь! Б л о к Бугаев? Л ю б о в ь Д м и т р и е в н а Да, Андреем Белым Прозвался он, как мист, родившись вновь, А все подвижен, как мальчишка Боря.