Тело черное, белое, красное
Шрифт:
– А сейчас не хочешь ничего рассказать?
– Николя легонько сжал ее ладонь.
– Пусти.
– Ирина выдернула руку, встала и направилась к открытому окну.
– Жарко сегодня будет. Вон, солнце какое! Город пустой. Суббота. Все разъехались. У тебя какие планы?
– Встреча с бароном Миллем. Идти не хочется, но придется.
– Во сколько?
– В три. Еще не скоро, - ответил Николя, бросив взгляд на часы.
– Отлично. Тогда я на это время, пожалуй, договорюсь с мсье Пуаре насчет примерки. За неделю до поездки заказала ему платье. Уже все сроки прошли, неловко. А потом ты куда?
– На вечер мы приглашены к Мережковским. Они живут на рю Колонель Боннэ.
"Нет, - подумала Ирина.
– Я должна все закончить сегодня. Лучше скорее.
– Что ты не можешь?
– услышала голос мужа.
"Господи, похоже, я произнесла последнюю фразу вслух", - удивилась она.
Резкий телефонный звонок прозвучал очень вовремя. Николя поднял трубку.
– Алло! Добрый день. Конечно, узнал. Сегодня? Ну, если это настолько важно, я приеду, но не ранее десяти. Раньше? Нет, к сожалению, раньше не смогу. Хорошо. Рад, что ты позвонил. До встречи.
"Мужчина…" - невольно прислушавшись к разговору, почему-то обрадовалась Ирина.
– Итак, что ты не можешь?
– Николя, повесив трубку, повернулся к жене.
– Если честно, сегодня вечером мне никуда идти не хочется. Я еще не пришла в себя после дороги и потом… - начала она говорить разбитым голосом.
– Не стоит беспокоиться, - остановил ее Николя. Я подтвердил, что буду один, когда еще не знал о дне твоего возвращения. Не хочешь - не ходи! Пока никто не знает о твоем приезде. Скажу, что приезжаешь завтра. Только придется мне после Мережковских прокатиться к одному человеку. Думаю, это не надолго. Потом - домой. Вечером повеселю тебя ужасными рассказами о мадам Гиппиус. Кстати, тебе не страшно, дорогая?
– Страшно? О чем ты?
– по ее лицу пробежала тень.
– Не страшно - он сделал многозначительную паузу, - отпускать меня одного? Ходят слухи, что коварная Гиппиус требует, чтоб ее многочисленные поклонники - те, что женаты, - отдавали ей свои обручальные кольца, и что она нанизывает их на цепочку, в изголовье кровати. Вот приду вечером без обручального кольца, что будешь делать?
– Я буду тебя ждать, Николя, - грустно улыбнулась Ирина, еще не зная, как у нее самой сложится сегодняшний день - неизвестно, в Париже ли Серегин. Главное, чтобы он был здесь, а уж об остальном она позаботится.
– Хочешь, я отменю все и останусь с тобой?
– встревоженно спросил Николя, заметив, что ее мысли опять сосредоточились на неизвестном и потому беспокоящем его предмете.
– Со мной?
– рассеянно переспросила Ирина.
– Нет-нет, милый, это неприлично. Хотя, - улыбнулась, - мерси, мне был приятен твой порыв.
– Благие намерения есть мост в рай, - гордо произнес Николя по-русски.
– О-о! Поздравляю с пополнением коллекции! Однако, - усмехнулась она, - до моста надобно еще дойти…Массивная дверь прихожей захлопнулась за Николя с гулким стуком. Ирина опустилась в кресло рядом с телефонным аппаратом. "Ну, что ж. Где там мой незабвенный друг Александр Васильевич?"
– Скотина. "Томлю" я его! "Для такого дела" он завсегда готов!
– повесив телефонную трубку, в ярости передразнила она Серегина, и, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, попыталась успокоиться и сосредоточиться. Значит, нужны: меблированные комнаты, коньяк, снотворное, веревка, револьвер и Серегин. Серегин есть. Дело - за малым… До встречи у кафе три часа. Надо успеть подготовиться.
Она подошла к столику и взяла в руки карты ТАРО. Это была первая покупка, сделанная в Париже - карты, подаренные Порфирием, затерялись в России. Перетасовав колоду, она, как обычно, задала вопрос: "Чем закончится сегодняшний день?" - и, вытащив карту, перевернула ее. "Тринадцать. Смерть". Ирина улыбнулась. Значит, все сложится. Пройдя в кабинет мужа, выдвинула верхний ящик стола и достала револьвер. Слава Богу, на месте. Хорошо, что не очень большой - уместится в сумочке. Прокрутила барабан. Заряжен. Надо опробовать спуск. Вытащила патроны. Взвела курок. Подняла руку с револьвером и, задержав дыхание, прицелилась в голову кабана на стене, которая свирепо таращила стеклянные глаза. Выбрала свободный ход и плавно нажала на спусковой крючок. Послышался негромкий щелчок. Вот и все. Как просто! Горько усмехнулась. Знал бы покойный папа, для чего понадобится дочке умение стрелять. Приложила револьвер к горящей щеке. Почувствовала, как прохладная сталь, прикоснувшись к коже, передала ей живущее в оружии уверенное спокойствие. Неспешно, один за другим вставляя патроны в барабан, мысленно спрашивала: "Который из вас?…"
Николя Тарнер хмуро рассматривал младшего брата, сидевшего напротив. За те месяцы, что они не виделись, Бернар стал похож на бродягу - небритое лицо, мешки под глазами, мятые брюки, несвежая рубашка, и, в довершение всего, - Николя посмотрел еще раз - носки разного цвета.
– Ты хоть иногда в зеркало смотришься? Не противно?
– Ну, ты ж меня не предупредил, что приедешь раньше, чем обещал. Я, может, собирался принять ванну. И вообще - увел у меня женщину, а теперь еще упрекает, спрашивает, что со мной! Тоска у меня! И перестань, наконец, меня учить. Я уже взрослый. Слышишь? Взрослый!
В соседней комнаты послышался вскрик и звон разбившегося стекла. Николя строго посмотрел на брата.
– Ты не один?
– Как видишь!
– почему-то рассмеявшись, Бернар повернул голову в сторону распахнувшейся двери. На пороге в картинной позе, ухватившись одной рукой за косяк, а в другой держа ножку от разбившегося бокала, улыбаясь во весь рот, стояла эффектная, немного полноватая женщина средних лет. Ее пышные каштановые волосы были перехвачены розовой лентой, недостаточно, как показалось Николя, гармонировавшей с ярко-зеленым платьем из крепа.
– Привет, мальчики!
– она игриво оглядела мужчин.
– Вот и я! У меня, чёрт побери, - выругалась по-русски, - непоправимая трагедия, - на ее лице появилось скорбное выражение, - полностью разбился бокал… С вином!
– удрученно уточнила женщина и попыталась развести руками, но, покачнувшись, снова ухватилась за косяк.
– Не смотрите на меня так, мсье, - заметила она недоуменный взгляд Николя, - а то я вас… поцелую!
– произнесла низким страстным голосом и заразительно расхохоталась.
– Я вообще-то редко кого целую, правда, Бернар-чик?
– к произнесенному по-французски имени женщина добавила русский уменьшительно-ласкательный суффикс.
– Ну, да, я понимаю ваш взгляд, мсье!
– снова обратилась она к Николя.
– Эта розовая лента никак не гармонирует с зеленым платьем. Но, - женщина, улыбнувшись, понизила тон, - скажу вам по секрету, у меня шикарное нижнее белье… розового цвета. Показать? Ну, как хотите, - заметив выражение лица гостя, отказалась она от своей идеи.
– Бернар, может быть, ты, наконец, предложишь мне сесть? А то ведь я сяду сама и не уверена, что это будут твои колени!
– женщина предприняла новую, на этот раз успешную попытку отойти от двери и, подхваченная смеющимся Бернаром, была благополучно усажена в кресло.
– Поверьте на слово, мсье, - поправляя платье, проговорила она доверительным тоном, наклонившись к Николя, - там… под платьем… - она слегка приподняла подол, - белье и в самом деле розовое.
– Ты пригласил меня для того, чтобы я полюбовался на эту… - Николя запнулся, подбирая слова, -…судя по некоторым оборотам речи, русскую даму?
– Черт возьми!
– женщина снова использовала, видимо, привычный русский оборот.
– Как вы догадались, мсье?
– на ее лице было написано несказанное изумление.
– Я ведь это тщательно скрываю. Но вы раскрыли мою тайну! Снимаю перед вами шляпу. Просто обожаю беседовать с умными и обходительными людьми!
– одарила она Николя пленительной улыбкой.
– Бернар-чик, может быть ты уже принесешь новый бокал с вином, а то в этом, - покрутила в пальцах ножку разбитого бокала, - вино почему-то закончилось. Навсегда, - добавила она удрученно.