Тело Милосовича
Шрифт:
Из жизни ушел яркий политик, пик деятельности которого совпал с наиболее трагическим периодом в истории этого государства. Оценка личности С. Милосовича и его роли в событиях на Балканах 1991–1999 годов, по убеждению депутатов Государственной думы, должна быть дана прежде всего теми народами, к судьбам которых он имел непосредственное отношение. Очевидно, что объективной и взвешенной такая оценка может быть лишь по прошествии времени.
Государственная дума, опираясь на мнение международного консилиума, неоднократно выражала
Однако трибунал проигнорировал эти обращения, взяв на себя тем самым всю полноту ответственности за жизнь С. Милосовича. В связи с этим необходимо в срочном порядке организовать проведение независимого международного расследования причин и обстоятельств смерти С.Милосовича. Причины его смерти, будь то халатность или злой умысел, должны быть названы, и виновные предстать перед судом.
По мнению депутатов Государственной думы, МТБЮ так и не удалось реализовать идею своего создания. Принятые за все время существования трибунала решения отличает крайняя степень политизированности и предвзятости. Двойные стандарты стали нормой его работы.
Совершенно недопустимы факты грубейшего нарушения прав человека в гаагской тюрьме МТБЮ, выразившиеся, в частности, в неоказании квалифицированной медицинской помощи нуждающемуся в ней заключенному. Смерть С. Милосовича — не первый случай гибели заключенного — представителя бывшего сербского руководства. Немногим ранее этот печальный список пополнил лидер хорватских сербов Милан Бабич. Такая трагическая цепь событий находится в явном диссонансе со звучащими в Европе призывами к безусловному соблюдению прав человека и отказу от двойных стандартов, в том числе при осуществлении правосудия.
Государственная дума вновь заявляет о необходимости прекращения в кратчайшие сроки расследования всех находящихся в настоящее время в производстве МТБЮ дел в рамках так называемой стратегии завершения работы, утвержденной Советом Безопасности ООН, а также о нецелесообразности дальнейшей деятельности МТБЮ».
ГЛАВА VIII
МИРА СОБИРАЕТСЯ НА ПОХОРОНЫ
16 марта Мире, вдове Слободана, позвонил ее адвокат из Белграда. Он был юридическим советником не только у нее, но и у Слободана, когда тот еще был президентом.
— Ну, что там? — спросила она. — Он согласился на мой приезд?
Адвокат понял, что она имела в виду президента страны, и замешкался с ответом.
— Он сказал, пусть решает суд, — наконец произнес он.
— Не согласен, значит, — резюмировала Мира. — Ты сам с ним говорил?
Адвокат скептически хмыкнул:
— Я еще не достиг таких высот.
— Однако же со мной ты разговариваешь, — парировала Мира.
— Да, конечно, — поспешно согласился адвокат. — Но вы — совсем другое дело. Вы же знаете эти новые власти.
Мира знала их даже слишком хорошо. Да и немудрено, если вся политическая кухня разворачивалась прямо перед ее глазами.
Это был позор — фактическое похищение ее мужа и выдача его Гаагскому трибуналу. Выдать трибуналу бывшего национального лидера, да еще и вывезти его из страны! Тот случай, когда впоследствии забываются все причины, а помнится лишь одно — выдали. И от этого на душе у любого современника становится скверно, чтобы не сказать — мерзко. Национальных лидеров предавать не годится, чем бы это для страны ни обернулось. А обернулось все совсем плохо.
— А что говорят в суде? — спросила Мира.
— Бред несут! — не удержался адвокат. — У вас в аэропорту, если вы прилетите на похороны, собираются изъять паспорт.
— Зачем?
— Чтобы иметь гарантию, что после похорон вы явитесь на допрос, а не покинете страну.
— Вот как?!
Теперь, после смерти Слободана, она чувствовала себя совсем беззащитной.
Решение пришло неожиданно.
— Скажи им, что я согласна, — велела Мира.
Адвокат не поверил:
— Неужели вы хотите приехать?
— Да, хочу.
— Но зачем? — принялся он отговаривать. — Они вас больше не отпустят. Им нужны враги для показательного процесса. Из вас сделают причину всех зол в прошлом. Вы станете вторым Слободаном — половину из того, в чем обвиняли его, взвалят на вас.
— Я еду! — решительно прервала его Мира.
Адвокат замолчал. Он не мог понять, что она задумала, и ждал объяснений. Но объяснений не последовало. Мира редко объясняла свои действия даже Слободану, не говоря уже об остальных.
— Понимаю, — многозначительно сказал адвокат, хотя на самом деле не понимал ничего.
«Что он там понимает? — подумала Мира. — Не нужно ему ничего понимать. Важности на себя напускает, старый лис».
— Так и передай в суде, — повторила она, — я собираюсь приехать.
— Передам, — пообещал адвокат. — Однако я думаю, что это их не совсем удовлетворит.
— Почему? — удивилась Мира.
— Они хотят еще и залог. Пятнадцать тысяч евро.
Мира задумалась.
— Дай им! — велела она.
— Дать? — удивился адвокат.
— Да, именно, — подтвердила Мира. — А чему ты удивляешься?
— Всякое может быть, — уклончиво ответил сбитый с толку адвокат, все еще не веривший, что Мира действительно намерена приехать. — Рейс может опоздать, или вы заболеете. А может, передумаете.
— Но в суд-то я все равно приду, — спокойно возразила Мира.
— Лучше бы мне эти деньги достались, — пробормотал вполголоса адвокат.
— Что? — не поняла Мира.
— Так, ничего.
— Ты тоже свои получишь.