Телохранитель для принца
Шрифт:
Ноктис невольно коснулся щеки Лайтнинг. Та отшатнулась, словно так и не проснулась, и ударилась коленом о стену, у которой стояла кровать.
Фэррон, шипя сквозь боль, вдруг почувствовала близость чужого тела. Ноктис лёг рядом поверх одеяла и обнял её со спины.
Считав тяжелое дыхание девушки, Кэлум уткнулся лицом в её волосы и тихо спросил:
— Что тебе приснилось?
Лайтнинг только теперь окончательно вспомнила, где она и кто рядом. Дыхание немного выровнялось. Кэлум, не услышав ответа, прижал её к себе и наклонил голову, касаясь губами плеча. Рука поверх одеяла успокаивающе огладила силуэт Лайтнинг.
Фэррон напряглась ещё сильнее и только теперь заговорила хриплым после сна голосом, пытаясь отстраниться:
— Не надо…
Принц замер, услышав в её голосе непривычную ноту отчаяния. Подняв голову, он спросил:
— Ты искала свой нож? — Лайтнинг зажмурилась от этой правды, так просто и легко разгаданной принцем. Он видит её насквозь даже в таких мелочах, словно эмпат высшего уровня, будто Фэррон не стоит и пытаться его обмануть.
Ноктис помнил видеозапись из особняка, на которой Лайтнинг, проснувшись от кошмара, вытащила нож из под подушки.
— Нож, — согласилась она, понимая, что язык её еле слушается.
— Что тебе приснилось, раз ты так испугалась? — с какой-то злостью спросил он. Лайтнинг снова непроизвольно сжалась, она избегала этого слова, не хотела признаваться в своем страхе, а Ноктис так просто обличил её слабость.
Она попыталась объясниться:
— В академии Кокона на первом курсе…
Лайтнинг запнулась, понимая, что не сможет рассказать историю до конца. Слишком сложно, слишком больно для неё… Она ведь никогда и никому не рассказывала об этом, даже Заку или Клауду. А те молчали, будто без слов все знали. И почему теперь Лайтнинг должна открыться Ноктису?
— Ночью в казарме, когда я спала, на меня попытались напасть несколько человек, — она все-таки закончила предложение, чтобы убедить саму себя — это больше не вызывает в ней страх, этот эпизод из прошлого больше ничего не значит…
Слова Лайтнинг тут же заставили Ноктиса пожалеть о собственном неуместном тоне. Злился он вовсе не на Клэр. Он ведь давно подозревал, что в этой чертовой академии произошло то, что искалечило её. Сколько ей было на первом курсе… Тринадцать?
— Они что-то сделали тебе? — глухо спросил Ноктис.
— Не успели, — сквозь злую улыбку проговорила Лайтнинг. Голос её стал чище, будто спазм отпустил связки, а говорить стало легче. — В первый раз их кто-то спугнул.
— В первый? — спросил Ноктис и непроизвольно сдавил девушку крепче.
— Во второй у меня был под подушкой нож, — призналась Лайтнинг, пытаясь выпутаться из душных объятий принца. — В третий тоже. Так во мне проснулись способности интуита. И нападать на меня даже во сне стало опасно, — когда Лайтнинг наконец это сказала, неожиданно стало легче. Будто она действительно отпустила всё. А ещё она поняла, что ей не стыдно рассказывать эту историю Ноктису. Это монета, которой Лайтнинг запоздало заплатила ему за тайну об адском огне из детства. Теперь-то они были квиты — секрет за секрет.
Лайтнинг сейчас с легкость приняла бы его омерзение. В душе Фэррон ненавидела себя за то, что тогда с ней происходило, как ненавидят увечья своего тела и надругательство над ним. Но Ноктис не отстранился, он даже не думал её отпускать.
— Спи спокойно. Я рядом, — сказал Кэлум тихо. Он больше не целовал, но и не разжимал объятий.
Лайтнинг долго лежала в темноте, привыкая к теплу чужого тела рядом. К дыханию, что шевелило её волосы. К тяжести его руки. К навязанной опеке. Мысли путались, но всё же сон утянул её. Она задремала, впервые доверяя и не противясь защите Ноктиса.
***
Ноктис проснулся с тяжелой головой. Он испытал разочарование, не обнаружив рядом Лайтнинг. Ноктис смял оставшееся от девушки одеяло, как хотел бы с утра смять её саму.
Кэлум, закрыв глаза и прислушиваясь к себе, думал, хорошо ли все происходящее сейчас или отвратительно? Ноктис ведь и не подозревал, что ситуация сложится так. Он с Лайтнинг далеко от Кокона. До ближайшего поселения на Пульсе не меньше трех дней пути по джунглям. Вдвоём на базе. Вокруг ни единой души, что могла бы им помешать.
А ведь перед приёмом на Коконе Ноктис верил, что больше никогда не увидит Фэррон, избегал её. Кэлум должен был умереть там. В какой-то момент он даже был благодарен Рапсодусу, что тот увёл Лайтнинг. Казалось, на её глазах принц не решится разыграть сцену собственной смерти — даже фальшивой. Он готов был отпустить её, чтобы не делать больно себе.
А теперь прошлых проблем просто не существовало. Клэр рядом. Ей некуда бежать от него. Ему незачем держать её на расстоянии от себя и не зачем сдерживаться.
Но во всем этом было что-то неправильное и болезненное.
Ноктис открыл глаза и поднялся чуть более решительно, чем стоило, и отправился мыться.
Заметив по дороге брошенное на стуле темно-красное платье, он улыбнулся. Ещё одно доказательство присутствия Клэр рядом.
Через пятнадцать минут он наконец нашёл саму Фэррон в столовой.
Лайтнинг сидела спиной к двери на широкой скамье, придвинутой к столу. Девушка, кажется, завтракала. В руке виднелась вилка. Она не повернулась, даже услышав, как раздвинулись входные двери.
Не хочет с ним говорить? Неужели ночью он перегнул палку, пытаясь её успокоить? И она в ответ на его совершенно невинные объятья будет щетиниться так, как будто он над ней надругался? Зубы свело от скрежета, но он выдавил из себя:
— Доброе утро.
Бодрый и неуместно громкий голос заставил Лайтнинг выпрямиться.
Что творилось в её голове этим утром, когда она проснулась вся вспотевшая от жара Кэлума рядом? Порыв принца её поддержать что-то изменил, но Фэррон не до конца ещё понимала, что не так теперь. Это походило на прогулку по минному полю. Она больше не знала, где её предаст собственное сознание. Будет ли это желание его поцеловать или она позволит Кэлуму узнать очередную свою тайну? От одних этих мыслей сводило все нутро, поэтому было проще держаться от него подальше, чем подпускать на расстояние касания руки.