Телохранитель для принца
Шрифт:
— Я не шучу, — заверил её Ноктис. — В Инсомнии, в королевской цитадели было целое звено из иностранцев и иномирян с магией Люцисов.
Лайтнинг сглотнула… Хотелось бы и ей владеть подобной силой, особенно в свете того, что она теперь сомневалась в своих собственных способностях. Понимание того, что она перестала предсказывать действия Ноктиса, её пугало. Вдруг, покинув Кокон, она потеряла свои способности интуита? Фэррон, каждый раз задумываясь над этим, задерживала дыхание. Ей срочно нужно было проверить себя на чем угодно, но только не с Ноктисом.
***
Яркие листья размером с зонт всех оттенков зелёного. Огромные и высокие стволы деревьев с гладкой корой. Трава шириной с ладонь и выше роста человека. Лианы, как толстые змеи, спускались с крон. Гигантские цветы напоминали диковинных бабочек. Лайтнинг старалась не выдавать, как каждая смена пейзажа её поражает. В Вирте было проще сосредоточиться на цели, в реальности же, видя хаотичные нагромождения огромных растений, она понимала, что их единственный автор — природа. Лайтнинг поражалась её силе и мощи.
Ноктис шёл неспеша, и даже это задевало Фэррон. Она ни разу не приняла его поданной ладони даже на самых тяжелых участках дороги. Хорошо хоть, что её физическая подготовка позволяла самостоятельно справляться со всеми преградами. Кэлум молчал: может быть её поведение его раздражало, может быть он размышлял о чем-то своём. Но эта тишина не была тягостной, скорее Фэррон впервые осознала, что им обоим комфортно молчать в компании друг друга. Странное единение, когда сосуществовать рядом проще без слов. Каждый их разговор был как очередной бой, молчание — минутой отдыха.
Дорога по джунглям заняла не меньше часа, но наградой стал живописный пейзаж. Спокойное озеро с чистейшей водой, по краю которого в каменных глыбах песчаного цвета угадывались древние развалины.
— Мы пришли, — сказал принц и протянул ей фляжку.
Лайтнинг, упрямо шедшая за ним, восстановила дыхание и приняла воду. Последняя часть маршрута — подъем в гору.
***
Фэррон смотрела на невыносимо синее небо, лёжа на камнях. Ветра не было, солнце припекало, вгоняя в апатию. Впервые в жизни ей не хотелось ничего делать. Ноктис, по её мнению, занялся самым странным для принца делом — рыбалкой. Ей же выдали единственное распоряжение — быть у него на глазах, словно безопасность этого места была лишь относительной.
Лайтнинг хотела обойти все озеро, но, забравшись на самую высокую каменную глыбу, остановилась. Вид оказался слишком хорош, так что она решила задержаться тут. Да и для того, чтобы позлить Кэлума, отвесный утёс годился. Выполнять его «приказы» и избегать небезопасных мест, она не собиралась. Но Лайтнинг вдруг захотелось поразмышлять обо всем в одиночестве и в покое.
Ноктис не отвечает на ее вопросы о возвращении на Кокон. Намекает на то, что форма армии Люциса ей к лицу. Соблазняет магией своего рода. Он не хочет её отпускать…
Лайтнинг прикрыла глаза тыльной стороной ладони. Солнце было таким ярким, что кончики пальцев пропускали лучи и мягко светились розовым цветом.
Или это всего лишь попытка затащить её в постель?
Зачем она к чертовой матери принцу? Он ведь только и делает, что указывает Фэррон на её слабости.
После всего, что произошло на Коконе, Лайтнинг снова чувствовала себя никчёмной. Она вспомнила все события со дня появления принца. Сколько намеков и явных нестыковок.
Рапсодус использовал Фэррон с момента первого разговора в госпитале. На его удачу Лайтнинг всего лишь интуит, и ему — высшему эмпату — не составило труда запудрить ей мозги. Возможно, он и сомневался, но, выяснив её слабые места, решил действовать… Взрыв машины. Первое покушение на принца в межмировом порту показало, что способности Лайтнинг против подобного бесполезны. Точнее она сама в этом призналась Рапсодусу.
В какой момент она наконец начала подчиняться Генезису и играть по его правилам? Когда в смятении ворвалась в его кабинет после боя с Ноктисом? Она считала, что это принц ей манипулирует и пытается управлять, а в итоге её слабостью воспользовался Генезис.
Во второй раз Рапсодус добился её согласия, когда она вернулась к должности телохранителя. Была ли стрельба по Амицитии случайностью или ещё одним запланированным ходом?
А ведь правила она обозначила, ещё когда переехала в штаб. Бывший курсант военного училища не привык оспаривать приказы, какими бы паршивыми они не были. Фэррон треть жизни учили подчиняться. Весь непреклонный и несгибаемый характер Лайтнинг — фарс. Субординация у неё на подкорке.
Может это чувствует и Кэлум, считая, что, если Фэррон попадёт в его подчинение, она точно больше не станет противиться ему.
Вязкий сон все-таки заставил Фэррон сомкнуть веки.
Зак вытянул Лайтнинг и Клауда из трясины. Она сидела, стараясь не стучать зубами. Темная жижа, смыкающаяся над её головой, оставляющая без воздуха на несколько минут, глушащая все звуки… Лайтнинг медленно напомнила себе, что это всего лишь Вирт, ничего действительно страшного с ней не случилось.
Она оступилась и ушла в топь с головой. Клауд попытался её спасти, но тоже оказался в этом дерьме по уши. Единственный, кто не спасовал — Зак. Ему вообще подобные задания по прохождению новых ландшафтов и природных сред давались лучше всего. Он вырос на ферме, на окраине Кокона. Ему хотя бы немного были знакомы законы дикой природы в отличие от детей бетона. Фэррон ненавидела зачеты, связанные с климатической практикой. Здесь счёт снова шёл не на победы, а на время. Тридцать часов в морозе, сорок — в пустыне, двадцать — в морской воде и так далее. Все это позволяло насладиться полным спектром ощущений: холод, жажда и обезвоживание. Экономя на реальных учениях, академия вкладывалась на максимум в нейростимуляции. Если во время драк и отключали нижние болевые раздражители, напрочь убивая страх перед ранениями, то здесь эти отделы мозга работали на полную. Порой, вылезая из четырёхчасового зачета, Лайтнинг казалось, что она подохнет от изнеможения.
— Идём дальше? — чересчур бодро спросил Зак. Лайтнинг с трудом встала, но пошла за Фейром и Страйфом. У них ещё три часа, и они будут проходить этот маршрут снова и снова, потому что должны, потому что не нарушат навязанных им правил.
Это её долг… Долг перед сестрой. Долг перед академией. Долг перед Коконом. Долг перед друзьями в связке.
Лайтнинг проснулась от какого-то тревожного чувства. Она заметила над собой навес из листьев, почувствовала запах костра и чего-то съедобного. Она в отличие от принца за эти два дня спала от силы четыре часа, потому так легко отключилась на солнцепёке, несмотря на то, что под спиной был твёрдый камень.
— Если будешь спать на открытом месте в жару, получишь солнечный удар или сгоришь, — поучительно сказал Кэлум.
Лайтнинг попробовала подняться. Затёкшая шея и поясница сообщили, что использовать в качестве матраса скалу действительно было отвратительной идеей. Фэррон чувствовала себя более разбитой, чем до отдыха. Очередная ошибка новичка в диком мире… Что ж, она быстро учится. Разминая пальцами шею, она всматривалась в пейзаж и думала, отчего возникло это зудящее предчувствие. Солнце начало клониться к горизонту.