Телохранитель для принца
Шрифт:
— Уже почти день, — ответила девушка, но всё ещё не повернулась к Ноктису.
Кэлуму пришлось обойти стол, чтобы увидеть лицо Лайтнинг и налить себе стакан воды. Регенерация требовала ресурсов.
Улыбка медленно растянула губы Кэлума: на щеках Лайтнинг играло смущение пунцового цвета. Взгляда от тарелки она так и не подняла. Ноктис отчётливо осознал: Лайтнинг тоже чувствует, что от него ей больше некуда бежать. Фэррон же, словно желая переломать ему вновь обретенные крылья, спросила:
— Когда мы вернёмся на Кокон? — она наконец подняла лицо от еды. Взгляд её голубых глаз всегда пронзал Ноктиса насквозь. Фэррон уже поняла, что этот вопрос — самый острый.
Ноктис не спешил отвечать. Он выпил стакан воды до дна. Хотелось отложить правду на потом, думая о чем угодно, но только не о том, что он должен ответить Клэр.
Ноктис скользнул взглядом по шее, плечам Лайтнинг. Задержался на чёрной майке и на нашивке армии Люциса на груди.
Фэррон спала на кровати Гладиолуса — неприятно. А эта майка, судя по размеру, должна была принадлежать самому Ноктису или Промпто. Лучше бы она оказалась его. Кэлум мысленно усмехнулся — оказывается, он способен ревновать даже к одежде. Паршивая черта характера.
— А чёрная форма тебе идёт, — сказал Ноктис отвлеченно.
Фэррон под его пристальным взглядом вскинула голову — поймана, но не сломлена. Да, иронично, что пришлось надеть форму Люциса, но это лучше, чем носить платье Рапсодуса, так и кричащее о предательстве. Фэррон вспомнила, с каким трудом ей далось расстегнуть и сорвать с тела ту мокрую тряпку.
— Форма солдат первого класса тоже чёрная, — мстительно напомнила она.
Челюсть Ноктиса снова свело, и он, не раздумывая, налил себе второй стакан воды. Он должен был сменить тему и отвлечь Фэррон от этого разговора любой ценой.
— Ты не ответил на мой вопрос, — сказала Лайтнинг настойчиво.
Ноктис не спешил с ответом, приняв наконец решение действовать.
Он опять обогнул стол и встал за спиной Лайтнинг. Не видно её лица, зато близко так, что можно прикоснуться. Принц упёрся рукой о поверхность столешницы, склоняясь над Лайтнинг.
— Лайт, то, что ты рассказала ночью… Точнее, то, как ты реагировала на мои прикосновения… У тебя вообще когда-нибудь был мужчина? — тихий и спокойный голос, но такой острый вопрос. Лайтнинг, кажется, снова ощутила касание его дыхания у своего уха. Капля воды с мокрых волос Ноктиса упала ей на шею. Фэррон вся сжалась, упорно смотря только вперёд.
— Это имеет какое-то значение сейчас? — дёрнувшись, спросила она, нервно вытирая шею. Она не хотела слышать от него ни одного напоминания о своём ночном сломе. И уж тем более под таким углом восприятия!
Ноктис усмехнулся, поняв, что выбрал верный путь. Он перешагнул скамейку и умудрился сесть так, чтобы, сдвинув Лайтнинг к самому столу, обнять её со спины.
— Действительно, какая разница, — проговорил Ноктис у самого её уха.
Лайтнинг посмотрела на него через плечо по-настоящему возмущённо. Фэррон уже даже не представляла, куда деться от наглости принца.
— Все аристократы на Эосе так отвратительно ведут себя, наплевав на чужие личные границы? — спросила она раздраженно.
Ноктис улыбнулся. Она действительно думает, что Эос застрял в Средневековье? Люцис даже не Нифельхейм с его консервативными устоями. Инсомния мало чем отличалась от Кокона. Впрочем, своего он добился, и Лайтнинг сейчас не до вопросов о возвращении домой.
— Хочешь заняться моим воспитанием? Тогда стоит начать с системы поощрения, — почти деловым тоном начал принц.
Лайтнинг, прикрыв глаза, глубоко вздохнула, чтобы сдержаться и не ударить Ноктиса. Торговаться — тем более предлагать саму себя, а, зная Кэлума, не стоило даже сомневаться, что он имеет в виду — Лайтнинг не собиралась.
Ноктис же улучил момент, чтобы коснуться губами шеи девушки. Левая рука поперек её тела прижала к себе сильнее. Фэррон, открыв глаза, задрала голову и чуть не прошипела. Как ему только удаётся вечно её обманывать, отвлекая словами от действий? Или это она сама уже поддаётся ему при первой возможности? Невыносимо постоянно чувствовать это настойчивое напряжение принца. Хочется выплеснуться через край и самой обжечь в ответ.
Ноктис, уловив её тихий судорожный выдох, сказал устало:
— Мне всё равно, был ли у тебя кто-то до меня, — он лукавил. Быть первым хотелось, но это осознание пришло только сейчас с догадкой, что Лайтнинг настолько неприступна и закрыта, что вряд ли кто-то до него действительно смог её добиться. Его же так долго и обстоятельно убеждали: Фэррон подосланный с целью соблазнить принца агент, что прежде Ноктис не замечал очевидную вещь, мешавшую Клэр спокойно жить. — Если кто-то и был, то вряд ли оставил хорошее впечатление, раз ты так дёргаешься от любого прикосновения к себе, — снова угадал Кэлум.
— Не боишься сам оставить «плохое впечатление»? — зло огрызнулась Фэррон, подавшись к столу, вырываясь из объятий Ноктиса. Лайтнинг опрометчиво сама упёрлась грудью в ладонь, которую тот подставил, чтобы она не ударилась о столешницу. Его пальцы непроизвольно сжались, оценивая и вес, и упоительную мягкость груди, и тонкость защищающей ее ткани. Лайтнинг замерла, перестав дышать.
Ноктис же, не выдержав, уткнулся лбом в розовые волосы девушки. Его дыхание потяжелело, и он хрипло пообещал:
— Я постараюсь, чтобы тебе понравилось.
От всех этих разговоров уши Лайтнинг уже горели. Принца было слишком много. Только зайдя в столовую, он заполнил все пространство, окутал её пуховым одеялом. Лайтнинг стало душно.
— Ваше Высочество, какие банальные слова, — сквозь зубы сказала Лайтнинг и дёрнулась снова, пытаясь сопротивляться.
Ноктис почти бессознательно укусил её в шею, в дельтовидную мышцу. Так сильно задела его Лайтнинг, превратившая обещание принца в насмешку. Он ведь был искренним, пусть даже и потерявшим голову от желания. Касание зубов не было болезненным, скорее предупреждающим. Пару мгновений спустя, взяв себя в руки, Кэлум отстранился от дрожащей в возмущении девушки.