Телохранитель её величества. Противостояние
Шрифт:
Я встал и вышел, деактивировав и свернув в капсулы все накопители. Выходя в дверь, заметил, как по её лицу текут слезы. Все остальные сидели, задумавшись, в полном молчании. Что ж, думайте девочки, думайте.
* * *
– Ну, здравствуй-здравствуй, Ангелито!
Я поднял голову, отрываясь от визора, на котором усердно выводил конспект сегодняшнего занятия по теории оружия. Сама запись урока звучала у меня в ушах, но если надо хорошо всё запомнить, обязательно нужно конспектировать – на слух запоминается менеё пятнадцати процентов информации. Так и есть, Белоснежка, и не одна.
Я свернул визор в капсулу, обреченно вздохнул и откинулся на спинку дивана. По понятным причинам сидел я не в общей зале, где все занимаются, а в одной из соседствующих с ней небольших библиотек, выжидая, когда всё утихнет. Что это будет не сегодня – однозначно, но я рассчитывал минимум на пару дней. Однако, меня нашли сами, хотя поводов к этому вроде бы нет – вчерашний инцидент вчера же и был исчерпан.
Их было пятеро, почти все из разных подразделений, минимум из трех. То есть Белоснежка, придвинувшая стул и севшая напротив, будет говорить не только от своего имени. Остальные девочки разошлись по комнате, кто сев на другие диваны, кто встав, прислонившись к стенкам и шкафам, заняв пространство вокруг меня. Ну-ну, девочки, что дальше? Я и с одной Белоснежкой не справлюсь, к чему такое силовое прикрытие?
Однако «прикрытие» агрессии не проявляло, скорее выполняя роль массовки, повышая своим присутствием статус переговоров. Сама же севшая напротив мулатка сначала молчала, выжидательно прищурившись, затем подалась вперед, нарушая затянувшуюся паузу:
– Хуанито, что ты хочешь? Зачем ты сюда пришел?
– Не понимаю сути вопроса, - почти честно ответил я. Правда, не понимаю, к чему этот цирк.
– Ты мог вчера её уничтожить. Или, как ты говоришь, «смешать с дерьмом». Я посмотрела ваш разговор в записи, видела. Но не сделал этого.
– Она мне не враг, - признался я, разводя руками.
– Но мне не нравится, когда меня используют в собственных разборках, как какой-то презерватив. Я не бомж с окрестностей Санта-Марты, чтоб меня загадывать.
– Я поняла. И именно поэтому удивлена, что ты её не унизил, не наказал. Она была не права, как и та, что тебя загадала, и ты мог спокойно это сделать. Имел право. Но ты не сделал.
– И тебя гложет вопрос, почему?
Она кивнула.
– Не хочу иметь врагов. Достаточный аргумент? Я не Эдуардо, пойми. И даже не родственник королевы. Я – сам по себе. Вы не принимаете меня, но это не значит, что я из другой касты.
Она задумалась.
– Ты ведешь себя неправильно. Мальчик не должен вести себя так.
– А я вообще никому ничего не должен! – зло воскликнул я.
Подействовало. Она вздохнула.
– Не заводись, я хочу тебе помочь. Помочь нам понять друг друга.
– Нам?
– Нам. Тебе и нам, девчонкам.
– С чего бы такой альтруизм?
– Ты её не уничтожил, - повторилась она. – И для меня это значит многое. Но ты ведешь себя неправильно, провоцируешь на агрессию, на негатив. Ты сам держишь всех на расстоянии, показывая, какой ты святоша, а вокруг – поганое низкородное быдло, недостойное твоей высокой персоны. Что, не так?
Я рассмеялся от души. Но за смехом замаячили достаточно серьезные вопросы, которые озадачивали, и от которых веселиться не хотелось совершенно.
– Ты так и не сказала, почему вы здесь и для чего это всё. Кого ты представляешь?
– окинул я стоящих вокруг четырех её подруг.
– Всех. Всех адекватных. Твое поведение многое здесь нарушило, и девчонки не хотят, чтоб наши порядки окончательно сошли с рельсов. Мы или должны найти с тобой общий язык, понять, как нам общаться, или выжить тебя.
– Выжить? – Я вновь хотел рассмеяться, но не стал. Слишком серьезно звучало. – А как же Совет и его решения?
– Совет сам по себе. Мы - сами. Мы не можем саботировать приказы, но у нас хватает и своих рычагов воздействия. Например, мы можем изолировать тебя, чтоб ты остался в одиночестве. И ни один Совет не сможет этому помешать. Тогда они сами вышвырнут тебя, «переведут на другую работу». Не веришь?
Поверил. По её глазам.
– И давно у вас такая власть?
Ответ мне новую планету не открыл.
– С момента ухода Эдуардо. Мы решили, что заставим считаться с собой, пусть даже перед нами будет принц крови.
– Странно, что вас с такими замашками не разогнали… - заметил я и задумался.
Да уж, налицо классический «профсоюз». Руководство само по себе, «профсоюз» сам по себе. Профсоюз не оспаривает приказы руководства, он всего лишь защищает своих членов от непривычных угроз, вроде принцев крови, сваливающихся на них с неба, чтобы пройти свою службу. Возможно, решает попутно иные мелкие вопросы. А Совет… Совету это не выгодно, но он особо не мешает – власти у «профсоюза» всё равно нет. Зато девочки играют в демократию, а дать им поиграться, почувствовать себя свободнеё, офицерам на руку. Все-таки, корпус задекларирован, как военная демократия, почему нет?
И надо находить общий язык с «профсоюзом», обязательно. Пускай у него нет официальной власти, пускай, возможно, в него входят не все члены этого сообщества, но они могут сильно осложнить жизнь, если оставить дело на самотек. Они настроены в штыки, с первого дня, и если бы я вчера «смешал» ту девочку «с дерьмом», это было бы воспринято как нормальное начало давно планировавшихся боевых действий, к которым все были готовы. А что такое боевые действия в женском коллективе? Уже увидел, знаю. Нет, не заподлянки, не встречи «за углом» с кулаками. И даже не полное игнорирование, как она только что обрисовала. Это яд, сочащийся ото всюду, подлости, которые делают тебе вслед, улыбаясь в глаза; это милый щебет с тобой, переходящий в насмешки, когда ты отвернешься. И, соответственно, полное отсутствие какого бы то ни было авторитета.
А значит, этот путь неприемлем. Да, я не стану главой корпуса. Но об этом знаем наверняка лишь я и королева. Да и та, скорее всего, будет использовать меня так, чтобы тень корпуса незримо висела за моими плечами. То есть, я в любом случае должен стать своим, хотя бы в какой-то мере, иначе путь наверх мне будет заказан. Ну, во всяком случае, самый легкий из возможных, который взяли на прицел королева и офицеры.
Я снова вздохнул и посмотрел ей в глаза. Что ж, раз так – играем в открытую.