Телохранитель её величества. Противостояние
Шрифт:
– Нет, не думаю, - неожиданно согласилась она после этого. – Но тут такое дело, Хуан…
Новая атака, я получил сильный прямой и отскочил.
– …Понимаешь, здесь принято уважать чужие секреты, этим мне и нравится наше заведение. Здесь они есть у каждого, и никто никому не лезет в душу. Да и как не быть секретам с такими биографиями, как у местного контингента?..
– Вновь атака, удар, и моя голова отлетела назад, а из носа потекло что-то теплое.
– Но ты мальчик чужой, не привычный к приютским реалиям. Так что я сделаю вид, что ничего не слышала. Ты согласен?
Я
– Паула, родная, они – это они. А мы – это мы. Все считают меня лицом залетным, пройду курс молодого бойца и исчезну, но ты-то знаешь, что это не так. Я – действительно эксперимент вашего доблестного корпуса. НАШЕГО, - поправился я. – И нам суждено действовать в одной связке, даже если это не будет то, к чему вы тут все привыкли. «Чертову дюжину» для чего-то готовят, и вы тоже будете в этом задействованы. А раз так, то имею ли я право знать, с кем мне придется работать бок о бок?
Я снова атаковал, но на этот раз она все мои удары блокировала.
– Что привело тебя к такой мысли?
– Наша спецподготовка. Маркиза стреляет. Сестренки – единый механизм. Кассандра… Пророчица, - сформулировал я, вспоминая мифическую дочь царя Приама.
– Я – лошадка, центровой. Мальчик. Вокруг которого и будут кружиться все особенности заданий грядущей работы, ибо я один единственный. И ты.
– А что я? – усмехнулась она и попробовала напасть, но я был настороже.
– То, что хорошо дерешься… Деточка, «хорошо» всегда относительно. Здесь есть девочки не хуже тебя, даже из ближайших возрастных групп. Обоерукая? Сейчас не средневековье, чтоб холодное оружие играло решающую роль. Стреляешь с двух рук?.. Такие тут тоже есть.
Таланты Сестренок на мой взгляд существеннеё. Ты хороший боец, Паула, но не <i>особенный</i>. Понимаешь разницу?
Она молчала, я снова атаковал, но только чтоб не стоять на месте.
– Твоя сила в том, что у тебя в голове, чего нет у этих «бродяжек». Аристократка, знающая этикет, знающая повадки высшего света. Образованная, разбирающаяся в моде, нравах и вкусах высшего общества. И самое главное, в этом обществе уже легализованая! Что бы ни случилась, ты всегда будешь там «своей», по праву рождения!
Мы обменялись краткими сериями. Я продолжил:
– Скажи, тот «дядя», от которого ты бежала, его зовут случайно не Себастьян?
Вновь получилась. Красноволосая рассвирепела настолько, что бросилась в яростную неконтролируемую атаку, от которой, впрочем, спастись мне удалось с трудом – слишком много в ней было напора.
– С чего бы его императорскому величеству перекрывать доступ в Форталезу какой-то незаконнорожденной аристократке, пусть и из знатного рода? – продолжил я.
– С чего бы посылать собственную службу безопасности перехватить её – ему что, делать больше нечего? Нет, он мог «не дать улизнуть к заклятой сестре» только тому человеку, которого хорошо знал и ценил, и терять которого,
Я все-таки получил. Так получил, что с полминуты стоял в прострации, жалкий и беззащитный. Ни дай бог так оргести в реальной драке! Эх, ну и разозлил же я её!
– Всё в порядке? – её участливое лицо. Кивнул. – Не слишком сильно?
Я отрицательно покачал головой.
– Сам виноват. Пропустил.
– И вновь встал в стойку.
Мы обменялись по паре серий, но вялых, скорее демонстративных. Приступ прошел, она четко держала себя в руках, словно и не теряла контроль.
– Так ты скажешь? – снова усмехнулся я, подводя итог поединку как в прямом, так и в переносном смысле. – Как тебя зовут на самом деле и кто ты?
– Нет. Для тебя я – Паула. Просто Паула. И прошу больше ни при ком не поднимать эту тему.
Я согласно кивнул – действительно, посторонние здесь не нужны. Именно поэтому мы разговаривает на татами, даже не в каюте и не в оранжерее, где нас могут услышать девчонки. Кстати, о них.
– Девчонки знают?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет, но догадываются. Но я уже сказала, здесь уважают право на секреты. Меня приняли, и принимали не то, что тебя, несколько лет. Ещё год назад я не была уверена, что дойду до присяги.
– Но ведь дошла же!
– Угу.
– И приняла её?
Она замерла, и снова кивнула. После чего виновато опустила глаза. Естественно, вину она чувствовала не передо мной.
Я присвистнул:
– Вот это у тебя зуб на его величество!
Она не ответила, лишь вернулась в боевую стойку.
– Но рано или поздно ты всё равно должна будешь признаться, - не унимался я. – Ты это понимаешь? Я вообще удивлен, что девчонки не настояли на этом перед присягой.
Паула вновь атаковала, но теперь соизмеряла силы.
– Я не ты. Они не знали, что меня оставят. Думали, заберут. Но Лея решила подержать меня какое-то время здесь. А теперь появился ты, и все, что было – прошло. Теперь другие реалии.
– И что планируешь делать теперь? Как выкручиваться?
– Я скажу вам, кто я и какова моя история, - грустно потянула она и попробовала мою защиту.
– Но только перед твоей присягой. Перед самой-самой присягой! Обещаю. Но не раньше.
Я вновь усмехнулся и провел достаточно успешную серию.
– Что же тебя останавливает? Я ведь и так расколол тебя!
Она вновь ответила на выпад так, что я чуть не зашатался – но на сей раз это был размеренный удар профессионала, без злобы и ярости.
– Ты меня не расколол. Ты выдвинул версию, которая тебе нравится. И я не сказала ничего, ни чтобы подтвердить её, ни чтобы опровергнуть. Впрочем, - она отступила на несколько шагов, - хочешь, я скажу тебе правду? Прямо сейчас?
В её глазах забегали бесенята, я почувствовал подвох. Но гордо вскинулся:
– Давай!
– Продержишься против меня двадцать секунд – и все тайны твои. Но бить буду всерьез, без поблажек.