Телохранитель
Шрифт:
Он нерешительно коснулся руки посла:
— Мистер Рамсфорд, уже полночь. Может, вам поспать немного? Я посижу здесь, и если будет что-то новое, тут же вас разбужу.
Он ожидал возражений, но Рамсфорд безропотно встал и пошел к двери спальни. На пороге остановился, держась за косяк, обернулся:
— Знаешь, я все думаю — а может, я делаю ошибку с этим прослушиванием, что не дал ФБР им заниматься? Они же все-таки профессионалы. Вдруг я этим отнимаю у Мэрион последний… единственный шанс? — чуть помедлил и, вздохнув, побрел дальше, дверь за собой закрывать не стал.
Рэй остался сидеть,
Если бы Рамсфорд задал этот вопрос ему, он бы не знал, что ответить. Сказать по правде, он не считал, что заплатить преступникам выкуп — такая уж хорошая идея, только вот лучшего предложить ничего не мог.
ФБР? С одной стороны, какие-то крохи подсознательного детского преклонения перед командой суперпрофессионалов, способной справиться с любым преступником, в нем еще оставались. С другой — он давно вышел из детского возраста и понимал, что там работают не супермены, а обычные люди. Люди, способные в том числе и совершить ошибку…
Совершить ошибку, спугнуть преступников, заставить их занервничать и избавиться от улик — то есть от заложника. Тем более что в Европе, в отличие от Штатов, даже нет смертной казни за киднэппинг со смертельным исходом!
Прошло минут десять, прежде чем Рэй осмелился тихонько заглянуть в спальню. Рамсфорд, опустив голову, сидел на кровати.
Рэй подошел, коснулся плеча.
— Мистер Рамсфорд… — Давным-давно, через пару недель после приезда в Нью-Гэмпшир, сенатор предложил называть его дядей Джеффом. «Да, сэр, спасибо», — сказал тогда Рэй, несколько раз заставил себя произнести эти два слова… а потом мало-помалу вернулся к привычному «мистер Рамсфорд». Впервые он пожалел об этом: сейчас куда больше подошло бы какое-то менее формальное обращение. — Мистер Рамсфорд, ложитесь спать. Если что, я вас разбужу. Может… хотите, я вам раздеться помогу? — Хоть что-то полезное сделать!
— Да нет, — тот раздраженно мотнул головой. — Сам справлюсь. — Встал и пошел в ванную.
Когда Рэй через четверть часа снова на цыпочках заглянул в комнату, посол лежал, закрывшись одеялом. Неизвестно, спал ли, но не шевелился.
Часы тикали и тикали, пробили полпервого, час…
«Кто виноват в вашей ссоре?» — спросил фэбээровец. А что тут спрашивать, он и виноват, он, Рэй Логан!
Его полюбила девушка, о которой можно только мечтать, девушка, ближе и роднее которой нет для него никого на свете — самый близкий ему человек, вторая половинка его души. Полюбила… а он, узнав, воспринял это почти как конец света и фактически отверг ее. Вроде бы для ее же блага, но ничуть не задумавшись об ее чувствах; чуть ли не морали начал ей читать — бессмысленные и бездушные, мало отражавшее то, что в действительности кипело в его душе.
И сегодняшний разговор… он ведь все равно бы не уехал, так зачем было говорить об этом? Чтобы услышать: «Нет, останься! Ты нужен мне, останься!»? А не будь этого разговора, и Ри бы сейчас спокойно спала в своей постели. И сам он тоже не сидел бы здесь, и не вертелись бы в голове страшные слова, от которых внутри все мертвеет — «киднэппинг со смертельным исходом».
Не уберег, не защитил, не спас…
Полвторого… Короткое «бом-мм» часов и тут же, как продолжение этого звука, негромкая трель.
Рэй растерянно огляделся, не сразу сообразив, что это звонит мобильник в его собственном кармане. Выхватил его, открыл — номер незнакомый.
— Да, слушаю!
— Мистер Логан, — послышался в ответ мужской голос, — это… это Тони.
— Что?
— Тони Ринальди, шофер…
— Тони, что случилось? Где вы? Что с Мэрион?! — сердце заколотилось, казалось, весь мир сузился до этого звучащего из мобильника запинающегося голоса:
— Я здесь, недалеко от резиденции. Они… эти люди отпустили меня. Они хотят, чтобы я передал господину послу их требования насчет выкупа. Но тут на воротах полиция, и я боюсь мимо них идти, чтобы меня не арестовали. Они… эти люди сказали — никакой полиции. Иначе… они сказали, что иначе они убьют мисс Рамсфорд.
— Да, я понимаю, Тони, подожди секундочку, сейчас… — обернулся к двери спальни — посол уже стоял там, весь подавшись вперед, в глазах — испуг и надежда. Еще миг, и он оказался рядом.
Рэй быстро, даже не прикрывая рукой микрофон, объяснил:
— Это Тони. Похитители прислали его с требованием выкупа. Он боится идти в резиденцию, боится, что на воротах его задержит полиция. Эти люди сказали — никакой полиции.
Рамсфорд кивнул и протянул руку к телефону Взъерошенный, с помятым лицом и полубезумными глазами — но когда он заговорил, голос звучал четко и размеренно:
— Тони?.. Послушайте меня. В ограде резиденции, в задней стене есть железная дверь. Через четверть часа я открою ее и впущу вас…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Рэй думал, что сейчас придется объяснять, куда это они с Рамсфордом направляются в два часа ночи. Но посол невозмутимо, вальяжной походкой проследовал по коридору и даже не повернул головы, проходя мимо по-прежнему распахнутой двери в соседствующую с кабинетом комнату. Рэй все же не удержался, глянул — Росс по-прежнему сидел на диване, незнакомый немолодой мужчина, тоже, очевидно, принадлежавший к службе безопасности — в кресле у окна.
Они с Рамсфордом почти уже дошли до лестницы, когда Рэй услышал сзади торопливые шаги и голос Росса нерешительно позвал:
— Прошу прощения, господин посол!
— Да? — после короткой паузы, обернувшись, холодно отозвался тот.
Рэй тоже обернулся. Росс выглядел слегка растерянным.
— Господин посол, если кто-то позвонит..?
— Переведите разговор в бассейн. Я буду там.
По лестнице Рамсфорд шел уже куда быстрее; выйдя из дома, первые несколько шагов чуть ли не бежал, но потом сбавил ход, сказал вполголоса:
— Притормози… нельзя…
Рэй и сам понимал, что им ни в коем случае нельзя сейчас привлекать к себе внимание. Фонари вдоль дорожки светят ярко, кто-то случайно может выглянуть из окна и удивиться: куда это среди ночи так торопится посол?
Они добрались до бассейна — невысокого, облицованного известняковой плиткой сооружения с полукруглой крышей из разноцветных стеклянных треугольников — прошли его насквозь и вышли с противоположной стороны. Тут царила почти кромешная тьма, лишь ярдах в шести, за кустами, смутно белела ограда.