Телохранитель
Шрифт:
— Квинтус, вчера ночью Каппис разливался соловьем!
— Отлично. Допустим, Каппис расскажет им все, что знает. Что дальше?
— Дальше они придут за вами.
— Мистер Леммер, меня с Капписом ничто не связывает. Ничего! Он не работает на меня; он не мой наемник. Он даже ни разу не был в этом здании. Его познания весьма ограниченны — ведь мы не дураки. Естественно, возможны и другие варианты. Например, можно передать в правоохранительные органы сведения о пестром жизненном пути Капписа. Тогда его показания будут рассмотрены в ином свете. Но, по моему
— А прессу вы также намерены подкупить? — спросила Жанетт.
На его лице снова появилось прежнее добродушное выражение. Он улыбнулся, как будто ребенок задал остроумный, но глупый вопрос.
— Что же вы сообщите прессе, мисс Лау?
— Все.
— Ясно. Что ж, позвольте высказаться начистоту. Вы собираетесь рассказать журналистам невероятную историю, основанную на словах разнорабочего заповедника с расшатанной психикой, который к тому же находится в розыске. Его обвиняют в убийстве пятерых невинных чернокожих. Вдобавок вы надеетесь, что они воспользуются свидетельскими показаниями человека, который отсидел четыре года за убийство, совершенное в состоянии аффекта?
— За непредумышленное убийство, — поправила его Жанетт.
— Уверен, мисс Лау, журналисты учтут разницу.
— В этом году правительство намерено заново рассмотреть обстоятельства гибели Саморы Машела, — заявила Жанетт. Она не сдавалась, хотя, как и я, поняла, что в его словах есть рациональное зерно.
— А-ах! — протянул Верних. — Значит, если полиция и СМИ не помогут, вы обратитесь в правительство. А они поверят господам Леммеру и Леру? Несмотря на то, что через несколько недель пятьдесят один процент акций нашей компании перейдет в руки компании «Импукане», принадлежащей чернокожим? И в состав совета директоров войдут бывший министр АНК и три бывших губернатора провинций? Мисс Лау, я навел о вас справки. Вы — талантливая деловая женщина, несмотря на ваши отклонения. Уж от вас-то я никак не ожидал такой наивности.
— Я тебя достану, Квинтус! — сказал я.
— Мистер Леммер, у вас интересный способ мышления.
— Ты так думаешь?
— Вас нельзя упрекнуть в нелогичности. Вы инстинктивно и упорно ищете козла отпущения. И не видите третьего пути.
— Какого?
— Например, щедрых отступных.
— Ну-ка, послушаем, — сказал я.
Жанетт молча воззрилась на меня, но я ее проигнорировал.
— Мистер Леммер, я понимаю вашу тягу к восстановлению справедливости. Вам кажется, что с Якобусом Леру и его родными поступили в высшей степени несправедливо и кто-то должен за это заплатить. Я прав?
Я кивнул.
— Отлично. Полагаю, мы сумеем им помочь. По моим данным, мало кто сомневается в том, что Якобус повинен в убийстве деревенского колдуна. Но, допустим, мне удастся замять дело, и его не тронут. Будет ли это достойным возмещением?
— Да.
— А если я дам гарантии, что Леру может жить свободно, не боясь прошлого? Более того, я готов пользоваться услугами «Бронежилета» на регулярной основе и платить агентству, скажем, пятьдесят тысяч в месяц?
— Сто тысяч, — сказал я.
— Нет, — сказала Жанетт.
— Жанетт, погоди.
— Семьдесят пять тысяч, — сказал Верних.
— Через мой труп, — заявила Жанетт.
Я сделал вид, что не слышал ее слов:
— При одном условии. Вы ответите на мои вопросы.
Жанетт встала:
— Пошел ты, Леммер! Больше ты на меня не работаешь! — В ее голосе слышалось скорее разочарование, чем отвращение. Она подошла к двери, открыла ее и вышла.
— Я отвечу на ваши вопросы, — ответил Леммер, как будто Жанетт вообще не существовало.
— Извините, я сейчас, — сказал я и пошел за ней.
Луиза молча следила за мной взглядом, когда я шел через приемную. Я ей не подмигнул; слишком я спешил. В коридоре я увидел свою начальницу, которая решительно направлялась к лифтам.
— Жанетт! — позвал я, но она меня проигнорировала.
Я побежал за ней. Она яростно нажала кнопку вызова лифта. Дверцы кабины разъехались, и она вошла в кабину. Я успел вовремя и подставил ногу.
— Жанетт, послушай…
— Пошел ты, Леммер! Отпусти двери, иначе я тебя ударю!
Я никогда раньше не видел ее такой. Ее лицо искажала гримаса ярости.
Оставалось сделать только одно. Я схватил ее за рукав костюма от Армани и потащил из кабины, пока она не врезалась в меня. Она была в ярости. Я обнял ее и прижался губами к ее уху.
У меня хватило времени только на то, чтобы прошептать:
— Жанетт, у них везде микрофоны!
Она попыталась врезать мне коленом между ног, но я приготовился заранее: плотно свел ноги. Она изо всех сил ударила меня в пах. Я еще крепче прижал ее к себе. Жанетт отчаянно вырывалась. Она была сильная женщина, и она была в ярости. Опасное сочетание!
— Я не приму его поганое предложение, я его достану, только послушай меня, пожалуйста! Мы не можем себе позволить, чтобы они нас услышали! — в отчаянии прошептал я ей на ухо.
Мне показалось, она хочет вырваться, но она немного расслабилась и прошипела:
— Леммер, ради всего святого!
— Жанетт, у них каждый сантиметр утыкан микрофонами и видеокамерами. Этим надо воспользоваться!
— Как?
— Мне понадобится твоя помощь.
— А обязательно так крепко меня обнимать?
— Знаешь, мне это начинает нравиться.
Жанетт Лау не выдержала и расхохоталась.
Я вернулся в кабинет Верниха. Луиза была начеку; она сидела положив руки на колени. Она проводила меня неодобрительным взглядом.
Я сладко улыбнулся ей, но улыбка, как и подмигивание, не возымела успеха. Придется сменить тактику.
Квинтус Верних в кабинете разговаривал по телефону. Я услышал, как он говорит: «Мне надо идти», — а потом нажал отбой.
— Кажется, мистер Леммер, вы потеряли работу.