Телохранители тройного назначения
Шрифт:
Я делаю глоток напитка, и внутри у меня теплеет от вкуса кокосов и рома.
— У него ведь не назначено на сегодня, разве нет? — Я слизываю сахар со своих губ. — Я думала, они созваниваются по субботам.
Кента качает головой.
— Это было… спонтанно.
Я хмурюсь. Мэтту сейчас гораздо лучше. Гораздо лучше. Иногда ему всё ещё снятся кошмары, но я не помню, когда в последний раз у него были флэшбеки. Думаю, это должно означать, что ситуация изменилась.
— Он в порядке?
— Не очень.
Я ставлю свой бокал на стол.
— Я должна найти его, прежде чем мы сядем есть.
Он кивает.
—
— Я уже упоминала, что люблю тебя?
Он смеется.
— Не уверен. — Он приподнимает мой подбородок, прикасаясь своими губами к моим. — Ты всегда можешь сказать мне это снова.
***
Я нахожу Мэтта примерно в минуте ходьбы от домика. Он сидит у моря, развалившись в тени пальм и уставившись на океан. Он держит в руке что-то маленькое, снова и снова вертя это между пальцами.
— Хей. — Я медленно подхожу к нему. — Ты в порядке?
Он отрывисто кивает.
— Можно мне посидеть с тобой?
Ещё один кивок. Я опускаюсь рядом с ним, поджимая под себя ноги. Он опускает голову, не встречаясь со мной взглядом. Я кладу руку ему на колено, и через мгновение он берет её, переплетая наши пальцы.
— Истерика? — предполагаю я.
Он кивает.
— Почему? Что-то случилось? — Я массажирую большим пальцем его ладонь. — Ты кажешься напряженным.
Он издает смешок.
— Не напряженным. Нервным. — Он смотрит на меня искоса. Океанский бриз обдувает нас, взъерошивая его густые черные кудри. — Я очень сильно люблю тебя.
На моем лице расплывается улыбка.
— Я тоже люблю тебя.
Он тяжело сглатывает.
— Очень сильно, — повторяет он.
— И… из-за этого ты нервничаешь? Говорила ли я тебе, что ты самый эмоционально страдающий человек, которого я когда-либо встречала?
— Да, — говорит он. — Я просто… — Он смотрит вниз на наши сплетенные руки. — Не хочу всё испортить.
— Что испортить?
Он колеблется, затем показывает мне предмет в другой руке. Мой рот раскрывается от шока. Это коробочка для кольца, обтянутая черным бархатом. Пока я наблюдаю, он открывает её большим пальцем, показывая серебряное кольцо со вставкой из белого, блестящего на солнце, камня квадратной формы.
Оно прекрасное. Совершенно потрясающее. Я сглатываю.
— Мэтт…
— Парни убьют меня за то, что дарю его сейчас, — бормочет он. — Мы договорились, что сделаем это вместе.
Я пристально смотрю на него.
— Мы?
— Все трое. Мы хотели сделать предложение все вместе. — Он хмурится, потирая большим пальцем петлю коробочки. — Но, конечно, я, блять, всё испортил.
Я изучаю его лицо. Он всё ещё выглядит нерешительным, как будто не уверен, что действительно хочет подарить мне кольцо.
— Что это? — шепчу я.
— Что?
— Есть что-то, что удерживает тебя от того, чтобы подарить его мне. — Я сворачиваюсь калачиком у его бока. — Я действительно его хочу, — говорю я ему. — Так что, пожалуйста, поторопись объясниться.
Он смеется, но звук выходит пустым.
— Я просто… — слова замирают у него на губах. Проходит несколько мучительных секунд, пока он явно пытается подобрать слова.
— Это из-за флэшбека? — раздумываю я. — Он был настолько ужасен?
Его плечи опускаются.
— Худший за последнее время. Честно говоря, я не мог понять, что происходит.
Я утыкаюсь подбородком в изгиб его шеи, мое сердце болит за него.
Если есть что-то, что я узнала
— Мне жаль.
Он хмыкает, его сильные руки обвиваются вокруг моей талии.
— Понятия не имею почему, — бормочет он мне в волосы. — Он взялся из ниоткуда.
— Ты из-за этого расстроился? — Я провожу пальцами по его загорелым предплечьям, слегка царапая его кожу ногтями.
— Я потратил всё это чертово время, пытаясь разобраться со своим дерьмом. Я думал, что был готов. — Он смотрит вниз, на кольцо в своей руке.
— Готов к чему?
— К тебе. Я не хочу, чтобы ты привязывала себя к мужчине, который будит тебя криками каждую вторую ночь, — разочарованный рокот сотрясает его грудь. — Как, черт возьми, я могу просить тебя посвятить мне остаток своей жизни, создать со мной семью, однажды завести со мной детей, когда я даже не могу контролировать свой собственный чертов мозг? — Он делает глубокий вдох, качая головой. — Я не могу просить тебя об этом. Это совершенно несправедливо.
— Ты закончил? — спрашиваю я. Он бросает на меня свирепый взгляд. Я вздыхаю. — Мэтт, я не хочу унижать твои эмоции или что-то в этом роде. Но солдат, отказывающий себе в отношениях из-за ПТСР, это, типа, чересчур.
Он фыркает.
— Да?
— Да. Типа, если бы я увидела это в сценарии, я бы выбросила его в мусорку. Это клише. И даже не очень хорошее. Оно всегда раздражает зрителей.
— Почему?
— Потому что оно глупое. Болван. — Я поворачиваюсь у него на коленях, так что мы оказываемся лицом к лицу. — Моя любовь к тебе не зависит от того, что тебе «становится лучше». Никогда не зависела. Я не хотела, чтобы ты ходил к психотерапевту ради меня, недоумок. Я хотела, чтобы ты сделал это ради себя. — Я поднимаю руку и провожу пальцами по его заросшей щетиной щеке. — Потому что я хочу, чтобы ты был счастлив. Ты заслуживаешь счастья. Ты заслуживаешь любви. И, — я прижимаюсь губами к его шее, чувствуя, как под кожей бьется его пульс, — ты заслуживаешь очень горячую, талантливую и умную жену. Так что, пожалуйста, дай мне кольцо.
Он делает глубокий вдох, позволяя словам вырваться наружу:
— Ты уверена, что хочешь меня?
— Иисусе, Мэтт. Да. Навсегда.
Последний слог ещё не слетел с моих губ, а он уже притянул меня к себе для поцелуя. Я вздыхаю, тая под ним, когда он прижимает меня к себе, его горячий язык кружится против моего.
Я слышу, как хрустит песок под шагами в нашу сторону, и, подняв голову, вижу Глена и Кенту. Глен хмурится, когда видит коробочку с кольцом в руке Мэтта.
— Я так и знал. Я, черт возьми, так и знал, — бормочет он, опускаясь на одно колено рядом с нами и нащупывая коробочку с кольцом в собственном кармане. Без церемоний он открывает её, показывая мне серебряное кольцо с розовым камнем в форме сердца в центре. Я прижимаю руку к груди, чувствуя, как трепещет мое собственное сердце.