тема: "Псы любви"
Шрифт:
За две натры, что я провел на галере Синухета, мне даже не дали оседлать скоростной меркур, не говоря уж о том, чтобы взять на охоту. Справедливости ради надо сказать, что четверым мальчикам, принятым на борт вместе со мной, повезло еще меньше; их назначили в трюм, к заготовителям, и беднягам приходилось часами кромсать тяжелые шкуры кризонов. Тем не менее, скука тяготила меня, и грядущее путешествие за Обочину я воспринял как подарок судьбы.
Знать бы тогда, чем все кончится…
Спустя четыре сега после совещания начался разгон. Это время команда трудилась не покладая рук,
Меня и других юношей временно отрядили под командование Нефри. Два сега мы работали по горло в масле и мазуте, ползая между главными силовыми торсионами. Наша галера была относительно небольшим кораблем, централизованная система смазки на ней отсутствовала, и время от времени приходилось закачивать масло прямо в кожухи подшипников.
Если б не продуманная сеть страховочных тросов, все мы раз тридцать оказались бы под колесами. Однако галера Синухета, как уже говорилось, была отличным судном, и обошлось без неприятностей. Правда, потом пришлось вызывать по радио бочконосец, чтобы пополнить запасы чистой воды.
Закончив обслуживание шасси, мы еще полтора сега готовили новые пневматики к быстрой замене, смолили корпус, чистили холодный реактор и меняли поршневые кольца на главной машине. Но, наконец, настал час, когда все работы были завершены. Обновленная галера подняла второй парус и мягко покатилась навстречу гибели.
Шесть сегов мы шли быстрее полусотни фарсахов за сег. С кораблей, которые мы обгоняли, часто присылали удивленные радиозапросы. Большинство командиров не одобрило идею Синухета, посчитав путешествие ненужным риском, но мы были возбуждены и не хотели слушать разумных советов.
Впрочем, скоро даже передовые корабли Колонны остались далеко позади, и галера мчалась в гордом одиночестве, словно была не солидным охотничьим судном, а скоростным катамараном земледельцев. Приспущенные пневматики и хорошо смазанные торсионы гасили колебания, независимые колесные тележки обтекали любую неровность. Мы шли под небольшим углом к Движению, сег за сегом приближаясь к левой Обочине.
Здесь надо сказать, что раньше я не бывал на Обочине, не говоря уж о Диких землях. Ширина Дороги достигала двадцати фарсахов, и многие люди проживали всю жизнь, так и не увидев ничего кроме пыли. Я принадлежал к их числу.
К стыду своему должен признаться, что воображал Дикие земли, от силы, как плохую, неровную Дорогу. Мне и в голову не приходило, что они окажутся сплошь покрыты кустами, высоченной травой в рост человека и даже редкими деревцами, избежавшими пил лесорубов. Когда галера, тяжело раскачиваясь, перевалила за Обочину и покатилась поперек Движения, почти вся команда собралась на верхней палубе. Люди молча осматривались.
Сразу за Дорогой командир приказал снизить скорость. Теперь мы двигались не быстрее идущего человека, подминая кусты и траву. Двигатели стояли; экономя топливо, Нефри решил первую половину пути проделать под парусами, развернув их под углом к ветру. Конечно, боковые нагрузки были вредны для пневматиков, но мы все равно собирались их менять.
Местность и в самом деле выглядела дикой. Ветер гнал по траве волны, деревья были согнуты его вечным напором. Из-под колес то и дело выпрыгивали громадные длинноногие жуки, они были с два кулака размером. Вдали виднелись еще не вырубленные квадратные поля земледельцев. Галера сильно раскачивалась, снизу доносился непривычный треск и шелест. А самое странное, почти не было пыли.
— Здесь влажная земля, — объяснял Хебсен собравшимся вокруг молодым. — Вода питает корни травы и деревьев. Если выкопать яму и положить в нее горшок, тот вскоре окажется полным…
К концу первого сега мы увидели одну из параллельных Дороге рек, где бочконосцы запасались водой. Теперь-то я знаю, что это был простой ручей, но тогда она показалась нам подлинным чудом. Синухет запретил сходить с корабля; выкупаться никто не смог, но зрелище водной поверхности врезалось мне в память на всю жизнь.
Форсировав речку, галера немного снизила скорость. Судя по расчетам Хатэма, до конца завтрашнего сега не стоило ждать открытий, и экипаж отправился спать. На палубе остались лишь вахтенные.
И я.
Теперь настала пора сказать правду. Я не случайно поскользнулся, как потом объяснял командиру. Если б моё падение действительно было случайным, я наверняка запутался бы в предохранительной сетке или попал под колеса.
Нет, я не поскользнулся. Просто… попробуйте поставить себя на мое место. Мальчишка четырнадцати натр от роду, вынужденный сег за сегом делать нудную и утомительную работу, разговаривать с одними и теми же людьми, слушать идиотский смех дурака Рейама, есть кризонье мясо с черным лавашем, запивать несвежей водой, дышать пыльным воздухом. И так уже вторую натру. А вокруг простирался новый мир, непривычный и странный, галера шла медленно, догнать ее не составило бы труда даже шагом, и почти все на борту спали…
Взять меркур я не рискнул. За такое меня упрятали бы в трюм на полнатры. Бесшумно спустившись к себе в каюту, я надел пятнистый охотничий комбинезон, которым до сих пор не имел шанса воспользоваться, прихватил шипастые сандалии, шлем для работы в подвеске и гарпунное ружье. Стрелять я не умел, но все равно взял. На всякий случай.
Лазить по страховочным тросам было нетрудно. Я пробрался к задней левой тележке шасси, некоторое время собирался с духом, глядя на неторопливо убегающую назад землю, и, наконец, спрыгнул, позаботившись, чтобы конец веревочной лестницы свисал как можно ниже. Откуда мне было знать, что вернуться на галеру я смогу лишь спустя полнатры…
Сначала я чуть не упал. Ощущение неподвижной земли под ногами было таким странным, что у меня закружилась голова и словно отнялись ноги. Я не чувствовал, куда наступаю, по коже бегали мурашки. Громадная галера медленно удалялась, а я стоял по горло в траве, не чувствуя ног, и пытался побороть тошноту. Неподвижность!
На миг мне стало так страшно, что я чуть не бросился следом за кораблем. Но холодный ветер остудил мою пылающую голову. Это всего лишь земля, сказал я себе. И добавил: не веди себя как Рейам.