Темная Империя. Книга 2
Шрифт:
Теперь я поняла все, и стало бесконечно жаль его, до слез жаль.
— Не реви, — мужчина не улыбнулся, нет, но глаза потеплели.
— Глупо выгляжу, — я торопливо достала платок, его собственный, вытерла слезы. И попросила: — Простите.
— За что? — переспросил господин Эллохар. — Мне впервые так искренне посочувствовали, даже не ожидал. Хотя зная тебя…
Мой собеседник отставил книгу, взял чашку, сделал глоток, и, глядя на озеро начал рассказывать:
— Она была целительницей… — пауза, словно он хотел что-то добавить, но не решился и продолжил: — Знаешь, существуют настолько добрые,
Господин Эллохар замолчал, сделал еще один глоток чая, и негромко, все так же глядя на водный простор городского озера, сказал:
— Она спасла чужого ребенка и погибла, оставив собственных двоих детей. Мне было чуть больше десяти, сестричка… совсем еще кроха. Отец… отец сначала искал виноватых, после винил себя, еще чуть позже утешился в объятиях другой женщины. Мы с сестрой после смерти мамы переехали к дедушке. Потом, когда отец завел новую семью, Риш вернулась в дом и даже стала называть «мамой» эту… особу.
Он замолчал, и я не могла не спросить:
— А вы?
Ответа не последовало и могло показаться, что он не расслышал вопроса, но… он услышал. И на хищном лице угрожающе шевельнулись жгуты желваков, судорожно дернулся кадык.
— Моя мать погибла, — после недолгого молчания, произнес господин Эллохар.
Вот и все. Я на мгновение закрыла глаза, понимая гораздо больше, чем он сказал. Мальчику было десять, он очень любил маму, очень. Другую женщину возненавидел сразу, как и отца, предавшего память его матери. Так больно. Больно за маленького мальчика, который внезапно остался один, ненавидя и проклиная за смерть матери весь мир, всех детей, и отца, не желавшего скорбеть вместе с ним. Больно за женщину, отдавшую свою жизнь, выполняя долг.
Больно за господина Эллохара, так и не простившего отца.
— Найрина, вы опять рыдать собираетесь? — язвительно поинтересовался он.
Отрицательно покачала головой, и торопливо вытерла слезы. Даже улыбнуться постаралась. Мы помолчали и вдруг мужчина грубовато спросил:
— Тебе действительно настолько жаль мою мать? Вы же даже не встречались.
— Нет, — прошептала я, глядя в свою чашку, — мне очень жаль вас. Даже не совсем вас, а того маленького мальчика, который остался совсем один и ему до сих пор больно.
Я не смотрела на господина Эллохара, он ничего не сказал мне. Мы в тишине допили чай, после я поднялась, и налила нам еще по чашке, а мужчина, подтянул себе ближе тарелку с булочками, мне же пододвинул пирожные и мы продолжили наслаждаться вкусом чая, ароматами цветов, прекрасным пейзажем городского озера, и мелодией, которую где-то вдалеке играли бродячие артисты.
— Красиво здесь, — заметил господин Эллохар.
Кивнув, я продолжала молчать. И внезапно поняла, что впервые за всю прошедшую неделю, позволила себе сесть и вот так наслаждаться чаем, глядя вдаль и ни о чем не думая. Не было счетов, не было договоров, планов, мастеров, заказов, рисунков с интерьером… Только спокойствие и умиротворение. Рядом с этим удивительным человеком, все проблемы почему-то стали казаться решаемыми. Абсолютно все.
— Как вы тут без меня поживали? — весело поинтересовался господин Эллохар.
Искоса взглянув на него, я поймала такой же осторожный взгляд и улыбнулась.
— Плодотворно, — маленький глоток, а после я решила не скрывать того, в чем была практически уверена: — Спасибо вам за лорда Экнеса, господин Эллохар.
— Мм? — подчеркнуто искренне удивился он.
Вот только в серо-синих глазах словно искрилась улыбка.
— Просто — спасибо, — не стала я развивать тему.
— Кстати, о благодарности, — господин Эллохар поставил свою чашку на стол, затем отобрал мою чашку, так же водрузил на блюдце, и протянул мне книгу с закладкой. — Третий абзац сверху, — уведомили меня. — Ознакомьтесь и сделайте необходимые выводы, леди Сайрен.
Более чем заинтригованная я, открыла, нашла нужный абзац и зачитала вслух:
«Прекрасная юная, свежая как лепесток розы Иллитиэль выбежав из пещеры, на краткий миг прижала ладони к хаотически вздымающейся груди. Сердце ее трепетало!»
— Долго бежала, — вскользь заметила я, — видимо не пещера, а лабиринт.
— Хм. Почему вы так решили? — задал вопрос мой спутник.
— Молодой организм и характерные для преклонного возраста проявления… Странно, согласитесь, — я взглянула на мужчину.
Лорд нахмурился и попросил:
— Дальше, Найриша.
Вновь углубившись в строки, я зачитала: «Взгляд ее блуждал по сильному телу отважного воина, гордо возвышающегося над трупом поверженного дракона».
— Дракон размером с лошадь? — скептически вопросила я.
— Это образное выражение, — прорычал вдруг господин Эллохар. — Здесь автором использовалась метафора, способствующая демонстрации того, что воин возвысился над убитым врагом, потому как оказался сильнее.
— На счет сильнее, я бы поспорила, — невольно улыбнулась мужчине. — Ну, господин Эллохар, как вы себе это представляете: человек сильнее дракона? Вы драконов видели? Это три-четыре человеческих роста и огромная масса мышц.
Нервно схватив чашку, лорд махом допил чай, швырнул фарфоровое изделие на стол, и прошипел:
— Это — метафора. Что касается силы — леди Сайрен, ну о какой силе может идти речь там, где есть победитель и побежденный? В такой ситуации априори сильнее тот, на чьей стороне победа. Читайте дальше!
Вздрогнув от его приказного тона, я послушно прочла:
«— О, мой прекрасный воин, — воскликнула юная Иллитиэль, — о светоч чистоты и света!»
Я рассмеялась. Наткнулась на взгляд господина Эллохара и вмиг умолкла, а после сочла необходимым объяснить свою реакцию:
— Воин только что сражался с драконом, и, судя по замыслу автора, даже победил, а для этого требуется перерезать артерию рептилии, следовательно, как минимум воин сейчас полностью в крови, как максимум он еще и в пыли и грязи, так как драконы дорого продают свою жизнь и…
— Найришшшшшша, — перебил меня господин Эллохар, — читай!
Осторожно отодвинулась от взбешенного мужчины, и вернулась к чтению:
«Как тонконогая лань устремилась юная Иллитиэль к спасителю и подарила поцелуй, исполненный искренней благодарности. И воин…».