Темная сторона дороги (сборник)
Шрифт:
На крик прибежала бабушка. Запричитала, увидев меня.
– Сонечка, что такое? Девонька, доченька… Ах ты, напасти на нас!
Она заставила меня снять окровавленную одежду. Обтерла меня мокрым полотенцем – ужасный запах мяса и крови кружил голову и вызывал тошноту, но я старалась держаться спокойно.
Оказалось, никаких ран – порезов, ушибов, ссадин – на мне нет. Ни одной даже, пусть крохотной, царапины!
Но откуда взялась вся эта кровь? Чья она?!
Когда эта мысль пришла мне в
А бабушка, вытянув палец, указала на мои ноги и сказала, качая головой:
– Где-то ты, детонька, бегала нынче…
Я опустила взгляд: цепочка грязных следов на полу тянулась от кровати к двери, от двери к печи, окну и столу и заканчивались… у зеркала. У моих ног. Перепачканных в черной болотной слизи.
Кислый ком подкатил к горлу, в глазах потемнело, тело обмякло. Обессилев, я едва доползла до кровати – бабуля помогла.
Она уложила меня, укрыла одеялом. И долго сидела в темноте, пока я не засну, что-то напевая себе под нос.
«Молодая кровь… Согрей меня вновь… Белый камень-алатырь…»
Слезы щипали глаза, я плакала, уткнувшись лицом в подушку, и почти не слышала, что там бормочет, сидя в ногах кровати, бабуля. Я быстро заснула.
После того случая кошмары начали повторяться чуть ли не каждую ночь. Странные образы бередили голову. Чьи-то лица, словно бы знакомые, но давно забытые – лица когда-то близких мне людей, – неожиданно всплывали из темноты и таращили испуганные глаза.
Я мучилась, пытаясь понять: действительно они знакомы мне или это только игра воображения? Глядя на них каждую ночь, я по новой привыкала и даже начинала скучать по ним. Но, как только мне казалось, что я и в самом деле узнаю их, – лица расплывались мутными пятнами, словно ил, поднятый волнением со дна реки. Они исчезали в черноте туманного зеркала, и я уже не могла вспомнить, как они выглядели. Знаю только, что у снившихся мне людей не было старческих веснушек и морщин. Это не были обитатели деревни. Ни один из них.
– Ой, Сонечка, ой, детонька… Чтой-то с тобой творится? Нечистый тебя водит, – сказала бабушка, когда я поведала ей о своих безумных, повторяющихся снах. – Этакое и не растолкуешь.
Бабуля качала головой и шепталась со своими подружками – старенькими и крепенькими, такими же, как она сама.
Теперь вся деревня посматривала на меня с какой-то… опаской. Бабки и старики, встречаясь со мной на кривой деревенской улочке или у реки, пялились исподтишка. А когда замечали, что я вижу их взгляды, отводили глаза, улыбались и торопились уйти.
Тогда-то в моих снах и появился этот звук – жесткий хруст. Словно кто-то поблизости перекусывает сухой рыбий плавник. И голос.
«Сссоня… Сссоня! Мы ждем, мы скучаем. Приходи!»
Этот голос каждую
Еще дважды я просыпалась после полуночи, чувствуя на себе бабушкин взгляд. Но, открывая глаза, оказывалась не у себя в постели, а возле зеркала. К счастью, не в крови.
Не знаю, где я побывала, разгуливая, как лунатик, по деревне, как и чьей кровью умудрилась вымазаться…
Почему-то мысли об этом меня почти не занимали. Гораздо сильнее беспокоило другое.
– Бабуля, а как мы с тобой сюда приехали? – спросила я однажды утром. Бабушка жарила блинчики на завтрак, а я, болтая ногами, сидела за столом и наблюдала, как крутятся пылинки в солнечном луче.
Бабуля обернулась, чтобы взглянуть на меня, и уронила ложку; липкое белое тесто расплылось на деревянном полу, как раздавленный слизняк.
Часть его сразу потекла в щель между рассохшимися досками и, наверное, закапала в подпол. Лицо бабули показалось мне таким же бледным и… ненадежно-текучим.
– Да что это ты, Соня? – воскликнула бабушка. Ее обычно мягкий голос звякнул, словно зазубренная крышка консервной банки. – Не говори под руку! – сказала она, нагибаясь за ложкой.
– Извини, бабуль, – сконфузилась я. – Давай помогу…
Я потянулась вперед, но моя расторопная бабуля успела раньше. Схватила ложку и принялась тряпкой вытирать сырое тесто с пола.
– Просто я действительно не помню, как тут оказалась, – объяснила я. – Мне почему-то кажется, мы приплыли по реке…
– Чепуха! – буркнула бабушка. – Обычная автобусная остановка у нас за мостом. Мост подвесной. Качается. Вниз глядеть нельзя, голова закружится. Кажется, что мост плывет. Мы с тобой приехали на автобусе. Потом шли через мост… Что у тебя с головой, детонька, творится? Я уж и не знаю…
Впервые за все время я услышала, как моя добрая, ласковая бабуля ворчит. Наверное, я сильно расстроила ее. Напугала своими вопросами.
Мне стало жалко старушку. Я извинилась. Обняла ее и поцеловала. От седых бабушкиных волос знакомо пахнуло прелыми листьями и землей.
Решив, что бабушка быстрее успокоится, если я оставлю ее одну, я ушла. И снова весь день провела на реке, среди воды, луговой травы и солнца.
А ночью опять очнулась от голоса, который не узнавала, но который казался мне очень знакомым:
«Сссоня! Сссоня… Мы ждем!» Он тянулся из мрака, как ледяные струйки сквозняков из подпола.
Я вздрогнула и открыла глаза. Я опять стояла в прохладных сенях бабушкиной избы и смотрела в старинное зеркало. Но в этот раз его туманная поверхность не была спокойной – она рябилась, покрывалась волнами, плыла… А мое лицо, искажаясь в этих черных волнах, морщилось и темнело на глазах, превращаясь… в лицо моей бабушки.