Темная сторона России
Шрифт:
Так и возник Дорофеев югский монастырь. И простоял почти четыреста лет, а в двадцатом веке скрылся под водами Рыбинского водохранилища.
Вот с этими сведениями мы и прибыли сюда, в село Легково, как оказалось на кладбище, где похоронены и замурованы около миллиона людей, затоплены храмы и церкви.
Наутро — но решив хорошенько отоспаться — мы планировали взять лодки или собрать байдарки и посмотреть, что и как. Нас сильно заинтересовало то, о чем мы прочитали в Пнете: что в штиль и солнечную погоду видны улицы деревень и храмы. Эх, жаль, аквалангов нет.
— Ну как это нет, — хмыкнул Юлик, — я взял парочку до Вологды. Только там мы их должны
— Ну, Юлик, ну ты даешь! Где взял? Почему не сказал? Ну ты, блин, жучара, и как мы не заметили-то? Ну ты умничка, Юлик, ну молодчинка!
Засмущавшийся бугай — это нечто.
— Да какая разница! Ну у знакомых взял, обещал в Вологде их знакомым отдать. — И совсем тихо пробормотал: — Только никто об этом не знает.
— Стырил! Стырил ведь, да?
— Ничего не стырил! Я записку оставил и сообщил, что через пару дней верну, ну на крайняк через три, и бутылку пообещал на следующий раз — виски двадцатилетнего, между прочим.
Юлик подрезал костюмы со всеми прибамбасами у ярославских коллег-журналюг, к которым ребята ходили в гости, пока мы с Рыжим отлеживались в больничке. Там онс хозяином квартиры натрескался, поговорил за жизнь, и тот, щедро махнув рукой, пьяно сказал: «Забирай! Мы в отпуск только к сентябрю, так что, Юлька, хватай, а то убежит».
Юлька и взял, но, видимо, какой-то червячок совести его грыз, и этот наглец оставил записку: мол, спасибо, друган, за костюмы, верну дня через два Пашке в Вологде. С меня, дескать, двадцатилетний бутыль вискарика.
Да, в общем-то, и ладно. Только придется лодку искать нормальную — с байдарки особо не поныряешь. Да и вообще хорошо получилось — допуск есть у меня, у Рыжего, Йолки и Юлика, а все остальные пусть сушат весла. Так, теперь бы еще чехол для подводной съемки найти. Ладно, утром.
Утро пришло солнечное, безветренное, приятное и задорное. Я выползла из палатки первой. И, стоя на карачках, замерла в шоке. Представьте себе: вы вылезаете из палатки, одновременно ползете и потягиваетесь, зеваете и жмурите глаза от солнышка, и вдруг понимаете, что перед вами — что-то нереальное. Моргаете и вглядываетесь.
Передо мной лежало озеро, и ни единой рябинки на воде, а из него. вырастала колокольня храма. Вот — просто озеро, и из него — торчит колокольня. Честно, я от этого нереального зрелища впала в ступор. А обретя, наконец, возможность двигать глазами, увидела еще в нескольких местах часовни и разрушенные верхушки храмов. Вот это да! Вот это так бывает? Вот это Китеж, вот это я понимаю! Надо наших будить.
Но вместо этого я достала фотик и начала отщелкивать кадры. Решив, что пока никого будить не буду, искупалась и принялась за завтрак. Костерок разгорелся моментально. Бросив в середину четыре камушка, я сделала импровизированную плиту и достала ярославское приобретение — сковородку. Блины у нас будут на завтрак, блины! Минут через сорок на запах стали выползать мои сони.
Кстати, если кто-то захочет в походе нажарить блинчиков, то сообщаю: ничего сложного в этом нет. Надо только подольше прокаливать сковородку и в тесто добавлять в два раза больше оливкового масла, чтоб блины не пригорали. А какой вкус. мммм, пальчики оближешь. Нет, правда, на самом деле все просто. На 8—10 человек берем три упаковки 22-процентных сливок и литр 3,5-процентного молока, девять яиц, по 1 столовой ложке сахара на каждый литр молока, ванильный сахар — 2 ложки столовых, приправу к кофе и десертам, куда входит корица и мускатный орех, соль — ну три-четыре щепотки, и муки столько, чтоб тесто получилось как жидкая сметана. Вот так вот на глаз я обычно и готовлю десертные блинчики. Если вы в походе, просто налейте в тесто стакан растительного масла. То, что это великолепие готовится на открытом огне, придает вкусу сладких блинчиков еще и аромат дымка.
В общем, завтрак удался: когда все уже готовы были съесть друг друга, на походном блюде покоилось порядка ста блинчиков. В это же время в котелке поспевал кофе с корицей и кардамоном. В общем, можно сказать, что наша любовь к сибаритству получила колоссальную подпитку.
На столь чудные запахи подобрались соседи-туристы — с нелепыми просьбами и вопросами. Мы улыбались и понимали, зачем они сюда приползли. Нет, понятно, что блинов им не обломится, а вот несколько чашек кофе мы им все же подарили. За что, собственно, и получили несколько советов по нырянию и поискам интересных фишек на дне.
После завтрака началась сиеста — часа на три, а уж потом, когда Юлик одолжил лодку с мотором в обмен на одну из наших байдарок, началось то самое интересное.
Определившись, куда, мы поплыли в сторону затопленной Мологи. По ходу настроили рации, GPS. Пока мальчишки направляли лодку, мы упаковали фототехнику в термоупаковку.
Километра через три подобрались мы к Шумаровскому острову. Первое, что бросилось в глаза, были руины храма Воскресения Господня, которые до сих пор поднимаются из воды. Сейчас это действительно практически руины, но четко видна булыжная мостовая, ведущая из-под воды к храму. Кованые решетки окон, петли ворот валяются на берегу. Зрелище поистине ужасающее.
Мы отсняли весь остров и, наметив в навигаторе маршрут к Мологе, продолжили движение к намеченной точке. Еще через четыре километра мы увидели навигационный буй с обозначением «М-1». Метрах в пятистах от него, по интернетовским данным, и должен находиться город Молога. Малым ходом мы проходим эти пятьсот метров и бросаем якорь. Глубина — метра два с половиной. Первыми идем мы с Рыжим. Одеваемся, ныряем. Хотя «ныряем» — это слишком громко сказано для такой глубины. Просто опускаемся под воду. И попадаем в иной мир.
Все дно под нами сплошь усеяно битым кирпичом и всяческим не гниющим мусором. Стараясь не баламутить песок и ил, плывем осматривать Мологу. Жутковатое, конечно, зрелище — вот так вот плыть и видеть под собой мертвый город.
Подальше заметили полуразрушенный дом. Подплыли и оказались на улице. Тут были и каменные домики, и остатки деревянных строений. Теперь тут жили рыбы. Они вплывали в дома и выплывали обратно, практически не обращая внимания на, по их мнению, еще двух странных рыб. Осмотревшись на жутковатой подводной улице, мы решили вплыть в один из наиболее хорошо сохранившихся домов. Дверь дома осыпалась и сгнила, и мы проплыли в темный проем. Внутри было абсолютно пусто, но ведь и понятно: хозяева уехали и забрали весь скарб. Мы решили обследовать еще несколько строений — везде царила пустота. Минут через тридцать, в девятом по счету доме, мы обнаружили кастрюли и прочую утварь. Интересно, почему их не забрали? Знаками показываю Рыжему, что, мол, плывем вглубь дома. Как мы ни старались, но воду все же взбаламутили. Луч фонаря выхватил из темной мути спинку железной кровати. Знаете, раньше такие были — с панцирной сеткой и с шариками на спинках. Я, помню, очень любила их откручивать, за что мне периодически попадало от бабушки.