Темная сторона российской провинции
Шрифт:
И в этом вся тайна диких эдельвейсов — их не бывает внизу, где все ясно, как на ладони.
Летом 1976 года группа советских студентов, участников альплагеря «Цей», готовилась к двухдневному походу на перевал Кальпер.
Такой поход закрывал необходимый спортивный минимум для получения звания «Альпинист СССР» и потому считался главным событием сезона для новичков.
Из лагеря вышли в пять утра.
Небо золотилось от солнца, которое встало, но так и не показалось из-за облачной мглы. Только круглая макушка Монаха, вопреки всем законам тяготения,
Это смотрелось фантастично и пугающе: как будто кусок земли нечаянно оторвался и уплыл в небо.
Двенадцать человек — участники-новички и двое инструкторов — шли горной тропой, след в след. Ноги скользили по мокрой от росы траве, и каждый судорожно цеплялся за ледоруб, чтобы успеть вгрызться в мокрую землю железом, если нога вдруг потеряет опору. Потому что не успеешь зацепиться — улетишь по мягкой травке-муравке так, что костей не собрать.
Выше начались скалы. Горные козы, коричневые и невысокие, перепрыгивали по камням с легкостью и грацией кошек — участники издали следили за ними завистливыми взглядами. Вот бы тоже так!
Тяжелые горные вибрамы [22] с каждым шагом наливались свинцом. Лямки рюкзаков натирали плечи. Солнце, по-прежнему невидимое из-за туч, все высушило вокруг и немилосердно пекло головы. Горячий воздух обжигал легкие.
В полдень поднялись к леднику. Круглые лобастые наплывы вздымались зелеными волнами и лезли вверх, до снеговой линии. Из узких трещин многометровой глубины несло арктическим холодом, как из гигантской морозилки. Тонкий слой воды покрывал блестящей пленкой всю поверхность ледника, делая ее скользкой и смертельно опасной.
22
Горные ботинки.
Инструкторы остановили группу. Велели всем надеть на обувь «кошки» и лично проверили у каждого, как затянуты ремни.
В «кошках», вонзающих железные зубья в лед, как в твердое масло, ходить стало легко.
На леднике провели учебное занятие, отрабатывая технику вертикального хождения. Все прошло без эксцессов, разве что Рита Дорошенко умудрилась споткнуться и едва не упорхнула в расселину между двумя торчащими у края «бараньими лбами». К счастью, инструктор Песков успел поймать ее за край куртки.
— Даром что старик, а быстрей всех среагировал, — шепнул Игорь Мятлин, один из самых зеленых новичков — вообще первый раз в горах — своему напарнику, Андрису Зориньшу.
— Вот здесь не болит? А здесь? — Наклонившись, Песков ощупал Ритину лодыжку.
— Кажется, вывихнула, — закусив губу и сморщившись, ответила Рита. Глаза у нее уже были на мокром месте.
— Ничего, обойдется, — решил Песков. — Давайте вниз все. Пора лагерь ставить. Помогите ей!
Он махнул группе: двое ребят подошли и, взяв Риту под руки, аккуратно повели или, скорее, понесли по тропе к месту, выбранному для стоянки.
Однако сам инструктор Песков не пошел вниз вместе со всеми. Он для чего-то вернулся наверх, к тому месту, где Рита упала. Присел, провел рукой по льду, что-то разглядывая там.
— Эй! Петрович! Чего застрял?! — свистнув,
— Да я так, ничего, — откликнулся Песков. Но морщины, набежавшие на его лоб, ясно свидетельствовали, что он чем-то удивлен и озадачен. Спускаясь по тропе к лагерю, он вертел головой по сторонам и бурчал что-то про себя.
Инструктор Песков, которого почти все звали Петровичем, невысокий жилистый человечек, пропеченный на солнце до коричневой корочки, многим в лагере казался загадкой.
Никто не знал, сколько ему лет. На вид можно было дать сорок… или все шестьдесят.
Глубокие рельефные морщины разрезали сухое лицо. Широкая лысина выступала блестящим куполом, окруженная веночком редких седых прядей. Выцветшие белесые глазки моргали подслеповато, глядя на мир сквозь суженные щелочки век, словно через прицел.
Но шестидесятилетний старик не мог делать того, что делал Песков!
В первые же дни общелагерных занятий по скалолазанию он надолго отравил существование молодым спортсменам, поселив в их душах что-то вроде комплекса неполноценности. Хотя он, разумеется, не ставил себе такой задачи — просто не подумал о возможных последствиях…
Посреди лагеря, на просторной поляне, окруженной со всех сторон соснами, торчал, упираясь в небо, громадный обломок скалы. Инструктора провесили на нем несколько маршрутов для новичков — вбили крюки и спустили вниз страховочные веревки.
Ребятам выдали «беседки», объяснили про три точки опоры, про то, что рывок веревки при падении с маршрута ломает ребра или разрезает живот. Самых сильных парней в группах поставили на страховку.
А потом велели новичкам: «Лезьте!»
И они полезли. Поджимая от волнения пальцы в кедах, пыхтя и ломая ногти…
Игорь Мятлин из звена Пескова сорвался почти сразу, в двух метрах от земли, и повис на страховке, плотно удержанный вверху могучей лапой Андриса Зориньша. Закрыв глаза, Игорь шумно дышал, стараясь прийти в себя, и никак не мог справиться с дрожью в руках, чтобы снова выйти на маршрут.
Нескладная тетеха Рита Дорошенко — раз уж надо лезть, полезла и она — постаралась выполнить задание наиболее безопасным для себя способом: она еще снизу углядела на маршруте неширокую трещину. Выбрав этот простой, но эффективный путь, карабкалась, нащупывая зацепки кончиками пальцев, подтягиваясь и опираясь мысочками на полочки в скале — словно танцовщица на пуантах.
Дело оказалось непростым, Рита запыхалась и утомилась.
Ее страховщик — Костя из Архангельска — держал страховку [23] так плотно, что Рита все время чувствовала, как ее, словно гигантским магнитом, тянет к концу маршрута — да так, что кости хрустят. Пришлось даже сделать передышку и попросить напарника чуток ослабить натяжение страховки.
23
То есть страховочную веревку.