Темная сторона Швеции (сборник)
Шрифт:
– Все пройдет, – утешала она. – Вечером вы помиритесь.
И успокоившись, Марья смеялась:
– Ты такая добрая, такая мудрая. Что бы я делала без такой подруги, как ты?
Даже Марья предала ее.
Четыре раза ходила она на станцию метро, где работал Артур, но безрезультатно. Его перевели. Тогда она начала ездить по всем станциям метро, хотя и не знала его расписания. Ей повезло. В 14.25 на станции Родмансгатан она увидела Артура в окошке. Подождав, пока пассажиры пройдут, подошла к кассе. Его красивое лицо, его губы. Глаза, смотревшие на нее с нежностью. Раньше, не сейчас.
– Куда вам билет?
Как будто они незнакомы.
– Но, Артур,
Они предали ее. Бросили. Рывком она подняла стакан и опрокинула в раковину. Потом второй. И открыла воду.
В дверь позвонили. Сначала она не хотела открывать, но потом подумала – чистое безумие! – что это Артур.
Это оказался не Артур, а Инга-Лиза. Она была в черной кофте-поло. Черный цвет ее старил. Веки намазаны серыми тенями «металлик». Она была похожа на змею или ящерицу.
– Привет, родная. Ты вернулась?
Яннике отстранилась, давая подруге войти.
– Хотела только узнать, как все прошло. Добрый доктор тебе помог?
– Да, он мне выписал то же, что и тебе, «Декстромордифен».
– Прекрасно, скоро тебе станет лучше.
– Да.
– Зайдешь на кофе? Я как раз собираюсь ставить.
Гостья приняла приглашение. По квартире подруги как будто прошел торнадо. Повсюду были разбросаны коробки с мишурой, подсвечниками, гномами, игрушками из соломы и карамельками. Даже коробка конфетти нашлась. Яннике пристроилась на край дивана.
– Чем ты занята? – спросила она.
– Просматриваю старье. Столько всего накопилось… Хватит с меня Рождества в стиле «Фанни и Александр» [5] , – сказала Инга-Лиза, поднимая керамического гнома с румяными щеками и показывая Яннике. – Ты когда-нибудь видела такое уродство?
Яннике улыбнулась.
– Мне его подарила свекровь. Сто лет назад. И я все это храню… Уму непостижимо. Но теперь пришла пора расстаться с хламом.
– Ты все выбросишь?
– Я думала, дети что-то заберут. Но они ко мне даже не заглядывают. Я даже забыла, что у меня есть дети.
5
Название знаменитого фильма И. Бергмана.
Это Яннике уже слышала. У Инги-Лизы было двое взрослых детей – сын и дочь. Но мать явно не входила в список их приоритетов.
Инга-Лиза сжала губы.
– Не переживай. Не буду мучить тебя своими проблемами. Дай только отнести все это на помойку. Тебе, кстати, ничего не нужно?
Позже она поняла, что это не простое совпадение, а рука судьбы. Кто-то словно сидел за облаками и подсказывал ей: «Делай то, делай это». Пока Инга-Лиза варила кофе и курила, Яннике прошлась по коробкам и выбрала несколько вещей – в основном маленьких, чтобы их удобно было взять с собой. Самой полезной находкой стало платье Люсии, пришедшееся как раз впору, и корона. Инга-Лиза поразилась энтузиазму соседки и даже вставила в корону батарейку. Нацепив ее на Яннике, она радостно объявила:
– Горит!
– Можно мне это забрать? Ты уверена?
– Ну, конечно, милая. Все остальное отправится на помойку.
Она не спрашивала, зачем это все понадобилось Яннике. Инга-Лиза была настоящей подругой. Не то что Марья и остальные.
Ранним утром в день Святой Люсии Яннике приготовила глёг [6] в большой кастрюле, одолженной у Инги-Лизы, и налила в термос, который тоже пришлось одолжить. Он был такой же, как термос на работе. Однажды Яннике пририсовала ему глаза, чтобы он стал похож на безумного пингвина. Гунхильд не оценила шутку:
6
Глёг – горячий рождественский напиток из красного вина с добавлением пряностей, распространенный в Финляндии, Швеции и Эстонии.
– Ты с ума сошла. У нас же будет собрание правления.
Как будто членам правления помешает юмор.
За выходные она выстирала и выгладила платье Люсии и широкий алый пояс, символизировавший кровь мученицы. Она все аккуратно сложила в бумажный пакет. В другой пакет Яннике положила рождественские подарки – все те мелкие предметы, полученные от Инги-Лизы. Ничего ценного. Гномы, подсвечники, соломенные звезды. Она приложила усилия: завернула все в подарочную бумагу, перевязала ленточками и наклеила этикетки с именами бывших коллег и пожеланиями счастливого Рождества, аккуратно выведенными чернилами.
Термос с глёгом она обернула полотенцами и поставила в рюкзак. Садясь в электричку, Яннике подумала, что она словно одна из тех, кто едет на работу. Усталые, серые лица. Забитые переходы. Температура была около нуля, шел мокрый снег. Яннике досталось место. Она сидела и листала бесплатную газету. Школьники с блестками в волосах возвращались домой после ночной гулянки. Яннике улыбнулась. Сама она была трезва, как стеклышко.
Ей снова повезло – код в подъезде остался прежним. Она поднялась на верхний этаж, затем по узкой лесенке на чердак. Там, за шахтой, переоделась. На улице ей было холодно, но в помещении стало жарко. Одежду она сложила в пакет и поставила у стены. Повязала алый пояс, надела на свежевымытые волосы корону. В стекле увидела свое отражение. Нажала кнопку, и загорелись свечи на короне. Пока все шло по плану. Яннике откашлялась.
– В нашем темном доме… – пропела она и пошла вниз.
Дверь, ведущая в ее предыдущее место работы, была украшена рождественским венком из самшита. От него несло кошачьей мочой, как и в прошлом году. «Так ничему и не учатся», – подумала она. Словно нельзя было купить венок из брусники. Они не воняют.
На часах было без четверти девять. Яннике подняла повыше термос и позвонила.
Открыла Марья. На лице у нее сразу появилась тревога.
– Кто там? Это ты?
– Тсс… – прижала Яннике палец к губам. – Я ненадолго. Я только…
Она показала пакет с подарками.
– Я только хотела попросить прощения, – пробормотала она, стараясь, чтобы в голосе звучало раскаяние. – Я принесла вам глёг. Марья, милая, помоги мне.
Совестливость Марьи была ей на руку. Она собрала бывших коллег в конференц-зале. Поразительно, но все десять оказались на рабочем месте, что тоже сыграло ей на руку. Марья даже достала чашки для глёга.
Яннике держала спину прямо. Стоя на пороге конференц-зала, она спокойно обвела взглядом своих бывших коллег. Гунхильд с напряженным лицом. Сильвию с новой прической. Растолстевшую Эви с одышкой. Кто-то зажег свечи. Пахло пылью и старой бумагой. Яннике хотела произнести речь, но передумала. Так лучше. Эффектнее. Она налила каждому глёг, не пролив ни капли. Руки у нее не дрожали. Она сохраняла полное спокойствие.