Темная волна. Лучшее
Шрифт:
Напомнил о себе мочевой пузырь. Зря он всё-таки брал второе пиво, да и первое зря… Но ведь хорошо было, несмотря на проскальзывающие обиды Игорька и шумный осадок в голове, хорошо…
– Теперь расхлёбывай, – сказал он пустому лестничному пролёту и обрадовался, что прошла икота.
На четырнадцатый этаж он попал со второй попытки, сначала перевыполнил план и ввалился в коридор пятнадцатого. Чертыхнулся и спустился вниз.
Подпёр лбом дверь и занялся поисками ключ-карты. Карманы брюк казались бездонными, полными мелочи, гальки и крошечных крабиков. Олег не помнил, платили ли они по счёту
Его отвлёк звук шагов со стороны лифтов.
Пустой коридор показался плохо освещённым и неестественно длинным. Несколько секунд по нему расхаживали люди в тёмносиних халатах и розовых тапочках. Стояла странная, абсолютная тишина, в глубине которой прятался едва уловимый звук шагов. Шорохи.
Кто-то прошёл у лифтов за стеклянной дверью, Олег не понял кто. Не в том смысле – знакомый или нет, мужчина или женщина, а – человек или… кто-то ещё, всего лишь похожий на человека. Да, именно так.
Ясно было одно – этот кто-то (или что-то) был красного оттенка. Алый костюм и маска? Олег в это не верил, но очень старался.
Онемевшие пальцы нащупали электронный ключ, Олег впечатал его в замок и рванул на себя дверь.
В номере его разморило окончательно. Парилка ведь. Олег залез в душевую кабину, пустил холодную воду и сел на поддон. Ледяные струи жалили кожу. Олег стиснул зубы.
Из ванной он вышел не тем человеком, что цеплялся за перила и разговаривал с отелем. Клацнул пультом телевизора. Почему Игорёк не потребовал продолжения банкета? На Игорька не похоже. Или потребовал – да он, Олег, отбрыкался? Олег не помнил…
Дверь на лоджию была открыта. Ему не настолько полегчало, чтобы курить, поэтому он просто вышел к ночному городу. В центре парковки плескалась огромная лужа. Чудилось, что башня гостиницы плывёт по воде. Олег смотрел на фонари по периметру забора, на редкие жёлтые окна жилых домов и представлял, что он единственный постоялец.
Пленник.
Кто-то стучал во тьме, там, куда не доставали фонари. Нет, за спиной… стучат в дверь номера… Вернулся Игорёк? Жека?
Олег открыл. Дверной проём заполнил фактурный здоровяк с монументальным лицом. Рот, казавшийся на этом лице биологической избыточностью, кривился и подёргивался.
– Это нормально? – Здоровяк подался всем корпусом вперёд, будто хотел войти таким странным образом, не переступая порог. – Вы время видели?
Олег не видел, но примерно представлял – что-то около часа ночи. Или детина имел в виду какое-то материальное воплощение Времени?
– И?
– Сколько можно бегать?
Оправдываться за то, чего не делал, Олег не хотел.
– На пятках, – уточнил здоровяк.
– Что – на пятках?
– На пятках хватит бегать.
– Никто и не бегает. – Всё-таки придётся объяснять. Включить дурака – не выход. Здоровяк распалялся. – Я недавно пришёл, только из ванной.
– А кто тогда бегает?
– Без понятия.
– У меня что, галлюцинации?
Олег почувствовал, что сам начинает злиться. В голове хмельно заплескалось.
– А я откуда знаю.
Знавал он таких соседей. Любил с Олей потанцевать в зале, посмеяться и попрыгать под что-нибудь незатейливо-ритмичное. Поздние танцы иногда заканчивались визитом соседей. Снизу обитала недавно родившая школьница, которой мамаша оставила квартиру, и её тощий, покрытый тату хахаль; хахаль продержался недолго – сбежал, но свято место пусто не бывает, его сменил парниша повыше и покрепче, который постоянно таскался с кейсом для перфоратора. Олег успел познакомиться и с первым (папашей ребёнка), и со вторым (возможно, будущим отчимом) – они возникали на его пороге с возмущёнными лицами и просьбами «не шуметь». У Олега сложилось впечатление, что школьница хвалится перед ним своими избранниками.
– Так ведь по потолку, – настаивал здоровяк.
– Хорошо. Понимаю. По потолку. Пятками. Но мне что делать, если даже на цыпочках не бегается?
Здоровяк озадачился. Подался назад.
– Тогда извините.
– Ничего, – буркнул Олег и закрыл дверь. Тут же открыл: – Вы с тринадцатого?
– Какого тринадцатого? Нет здесь тринадцатого. Проспитесь.
Олег щёлкнул замком.
Набрал в графин воды, вернулся на диван. Поднёс графин к сухим губам, замер.
– А что у нас над двенадцатым? – спросил он у шепчущего телевизора.
– Ну здравствуй, дорогой, – сказал Станислав Варюха. Стас.
Утро. Тяжёлое. Рыхлое. Подвывающее в черепной коробке.
Олег приподнялся на кровати. Искал правильные слова – и не находил. На Стасе были серая жилетка, аквамариновая рубашка, остроотутюженные тёмные брюки и блестящие туфли – Олег видел правую туфлю, потому что Стас заложил ногу за ногу.
– Привет, друг, – сказал он, сдавшись, и протянул руку.
Стас крепко её пожал. В глазах цвета зелёного бутылочного стекла плескалась сдержанная радость.
– Хорошо вчера погуляли? – Стас улыбнулся, помахал рукой, разгоняя воздух. – Амбре ещё то. С Жекой гудели?
– С Игорьком. – Олег сдавил виски. – Жека не пришёл.
Стас кивнул.
– Деловой теперь. Впрочем, как всегда.
Стас почти не изменился. Разве что пивной животик отрастил… Пиво они обожали, под сушёную рыбку, беседу, даже с некой извращённой гордостью называли себя пивными алкоголиками; личный рекорд Олега насчитывал десять бокалов за вечер, Стаса – двенадцать.
Со Стасом Олега связывали самые крепкие и тёплые отношения, но в то же время – немного натянутые. Оба понимали хрупкость и уязвимость их дружбы, и это, наверное, сплачивало ещё крепче. Привлекательный, немногословный, всегда собранный Стас… С ним было интересно, хотелось, даже после стольких лет дружбы, заслужить его доверие, но порой казалось, что Стас что-то недоговаривает.
– Полечиться достать? – Стас кивнул на холодильник.
– Не, переболею.
– Болеть нельзя.
– Минералки, если не трудно…
Стас достал из холодильника запотевшую бутылку и кинул Олегу. Тот словил и спустил с кровати ноги. Стас задержался у столика, на котором лежала книга в самодельной бумажной обложке. Открывать не стал.
– Что читаешь? – спросил Стас.
– Урсулу Ле Гуин перечитываю.
– А я Мураками. К тебе подходит: «Если можно – угловую комнату подальше от лифта». Помнишь? Отель «Дельфин» из «Охоты на овец», откуда герой начал поиски овцы.