Темная Звезда
Шрифт:
Габор ждал долго, очень долго. В приемной принцессы все было как всегда, и лейтенант не находил себе места, ожидая, что вот-вот сюда вломятся воины Михая. Мучила и неизвестность — Ласли не знал ни того, что сталось с Шандером и Сташеком, ни того, что творится в родной Гелани. Слушая щебетание придворных девиц и шмелиное гудение дуэний, Габор чувствовал, что потихоньку сходит с ума. Наконец затянутая в лиловое костлявая дама пригласила его к принцессе. Илана была не одна. Рядом, отвернувшись к окну, стоял сменивший Лукиана высокий бледный нобиль.
Рука Габора
Ланка улыбнулась лейтенанту и поманила его рукой. Тот подошел, ничего не понимая. Туалет принцессы годился для Большого приема, но не для длительной скачки.
— Дан Ласли, — принцесса говорила решительно, но больше всего лейтенанта убедил восторженный свет в ее глазах. Человека можно заставить произнести нужные слова, заставить его радоваться нельзя. — Так уж вышло, что я не еду. Перед Шани я извинюсь, и, можешь мне поверить, вас никто не осудит за то, что вы бросились мне на помощь. Во всем виновата я. Не выслушав, что мне хотел сказать отец, я подняла настоящий переполох.
«Серебряный», недоумевая, смотрел на девушку, а та хитро ему улыбнулась и сказала:
— Одним словом, я не еду, но вот ты… Я прошу тебя отвезти письмо и подарок няньке моей матери. Я за всеми этими делами совсем забыла о старухе. Дан Бо уже распорядился, чтоб тебе дали лучшего коня и не задерживали в пути.
Отчаявшись что-то понять, но несколько успокоившись на предмет своего командира, Ласли щелкнул каблуками и вышел. Дан Бо лично проследил, чтоб его не задерживали. На конюшне лейтенанта ждал полностью оседланный конь, не были забыты даже фляга с вином и седельные сумки, заботливо заполненные всякой годящейся для похода снедью. Так и не перемолвившись словечком с Шандером, Габор Ласли погнал коня вперед, утешаясь тем, что к вечеру завтрашнего дня будет дома.
Глава 33
Так называемый Охотничий Замок король Марко подарил жене на второй или третий год супружества. Раньше, когда Таяна только-только начинала поднимать голову, а бароны Фронтеры еще сохраняли воинственность, в Оленьем лесу построили сторожевую башню. Даже не башню, а небольшую крепость, где разместилось до двух десятков воинов, приглядывавших за приграничьем. Затем, когда рубежи Таяны отодвинулись к Гремихинскому перевалу, а соседи уразумели, что с молодым королевством ссориться не след, Оленью башню забросили. Так она и простояла около сотни лет, пока на Большой Осенней охоте не попалась на глаза молодой королеве и не напомнила ей об идаконской Башне Альбатроса.
Желая сделать юной супруге, только что осчастливившей его наследником, достойный подарок, Марко приказал переделать полуразрушенный форт в охотничий замок, получивший название Оленьего. С его стен на подъезжающих смотрели небольшие, но скорострельные пушки, а убранство было выполнено в эландском стиле. Возможно, именно поэтому Акме полюбила это место и частенько приезжала сюда одна или с детьми. Видя это ее пристрастие, люди прозвали замок Убежищем королевы.
После смерти Акме за Убежищем осталась приглядывать супружеская пара, приехавшая в Таяну вместе с королевой. Марко продолжал заботиться о замке и каждую осень проводил там несколько дней. Когда Стефан женился, король преподнес замок будущей королеве, а Митта уж переделала там все согласно своему вкусу. В неприкосновенности осталась только Белая Спальня, расположенная в изящной уединенной башенке. Эта комната была так хороша, что даже притрагиваться к ее убранству казалось кощунством.
Стены были затянуты голубым шелком, таким светлым, что утром и вечером, когда в восточное или западное окно падали окрашенные в розовое лучи, комната окрашивалась в тона розовато-сиреневого рассветного неба. Между окнами висели зеркала в изящных серебряных рамах, перемежающиеся серебряными же подсвечниками немыслимо тонкой работы. Пол спальни украшали ковры из меха белых северных лисиц. Попадали в комнату снизу через люк в полу, крышка которого была также обита мехом, так что, когда она была опущена, обнаружить ее было весьма затруднительно. Вдоль стен стояли низкие мягкие диваны, а посредине комнаты — роскошная кровать, застланная белым шелком.
Когда Стефан заболел, Митта, приспособившая замок для тайных свиданий, приказала замуровать окна спальни, выходящие на опоясывавшую башню балкон. Как ни странно, именно эта предосторожность и послужила причиной разоблачения любвеобильной арцийки. После развода наследник отдал ключи от Оленьего Замка сестре, которая разогнала всех Миттиных прислужников, так что Убежище Королевы вновь оказалось на попечении старых Тодора и Петры, которые и знать не знали о том, что происходит в Гелани, пока «Серебряный» на взмыленной лошади не привез им приказ хозяйки. Привычные ко всему старые слуги немедленно принялись выполнять поручения.
Над холмами поднималось созвездие Медведя — ночь приближалась к середине. Анна-Илана Тарская позволила уставшему коню перейти на шаг. Девушка до сих пор не могла поверить в свою удачу. Ее безумный план удался полностью. Отпросившись на четыре дня в циалианский монастырь, стоящий в излучине Рогга, юная герцогиня не пробыла в нем и нескольких часов. Сравнительно легко убедив возглавлявшего эскорт бледного дана Бо вернуться в Таяну — негоже, когда в женском монастыре ночуют светские воины, — Илана с помощью заранее припасенной веревки легко выбралась за стены монастыря. Жаль, что пришлось пожертвовать волосами, но она твердо решила путешествовать в мужском обличий, по крайней мере, пока не нагонит Рене… Впрочем, короткая стрижка придала ее выразительному личику своеобразное очарование. К такому выводу Илана пришла после длительного разглядывания собственного отражения (добрые монахини старались угодить приезжавшим на богомолье знатным дамам, и в гостевых комнатах были не только молитвенники, но и зеркала).
Оставшись довольна собой, Ланка ловко соорудила из подушек и лишней одежды подобие спящего человека. Написала и приладила на двери записку, в которой объясняла, что всю ночь провела в молитвах и размышлениях и просит ее не беспокоить.
Самым трудным было незаметно проскользнуть мимо сестер, бодрствующих по ночам в приемной зале. Однако этого и не понадобилось. Огромный каштан, росший под окнами, великолепно заменил не только лестницу, но и мостик между жилым зданием и монастырской стеной. Илана оказалась на свободе сразу же после вечерней молитвы. Потом ей повезло еще раз. Купец, которого она встретила на тракте, с удовольствием уступил юному нобилю, потерявшему свою лошадь, всего за четыре аура одну из своих запасных лошадей. Серый жеребчик, без сомнения, уступал статью тем коням, на которых доводилось ездить Илане, но был на удивление выносливым и резвым.