Темная
Шрифт:
Анна, женщина со стальными нервами и незыблемыми принципами, считала: все отговорки! Голоден — иди работай, не можешь, живи на пособие чем Бог послал. Не можешь ни того, ни другого — ложись умирай.
В этой жизни карма ее настигла. Шаг за шагом она попрала почти все прошлые принципы и убеждения. Сказалось изначальное желание выжить. Иногда любой ценой.
Подбирать объедки со стола вместе с собаками или делить корыто со свиньями, оказалось удовольствием ниже среднего. Да и пересилить природную брезгливость не смогла. Дикие ягоды и травы помогали мало, практически никак. Растущий организм изводил укоренившийся постоянный волчий голод.
Вспомнились рассказы, как в критических ситуациях люди ели крыс, котов, собак, себе подобных: как живых, так и мертвых. В какой-то момент эта мысль перестала казаться ей такой уж отвратительной. Стало страшно.
Она пыталась ограничиться воровством фруктов и овощей с садов и огородов, но спустя несколько недель обнаружила себя сидящей на полу кладовой за кухней, жадно вгрызающейся в огромный окорок. Она ела без остановки. Почти не жуя, захлебываясь восторгом. Разумеется, пиршество не прошло даром. Непривычный к нормальной еде желудок двое суток выворачивался наизнанку.
Это событие стало своеобразным Рубиконом.
Приняв решение, Диарра составила четкий план и обстоятельно приступила к исполнению. Воровать из кладовых было крайне опасно. Пропажу продуктов наверняка бы заметили и наказали. Поэтому нашла иной путь.
В поселении было принято принимать пищу всем миром и это сыграло на руку. Столы обычно накрывали в огромном обеденном зале каменного дома главы рода, а в хорошую погоду прямо во дворе, под навесом. Расставлять блюда со снедью начинали загодя. Тут и понадобилась ловкость рук темной. Утянуть миску и незаметно отсыпать ложку одного, другого, третьего блюда оказалось делом техники. Временами она натыкалась на других фейри и тогда ее безжалостно гнали взашей, но большей частью голод удавалось унять.
Когда били скотину и заготавливали продукты на зиму, Диарре удавалось разжиться окороком, сыром, соленьями-вареньями и другими припасами. Честносворованное она прятала в пещере магического источника. Там продукты не портились и долго имели товарный вид.
Если б только можно было покинуть слишком «светлое» селение. Увы, родовая магия работа в обе стороны. До совершеннолетия ребенок полностью зависел от крови рода.
С годами темная приловчилась тащить все, что плохо лежит. Ткани, неновые и некрашеные, но достаточно крепкие, чтобы сшить одежду на смену ветхим лохмотьям. Лоскутки выделанной кожи, чтобы сшить куртку и боты. Мотки шерсти и облезлые, но все еще теплые шкуры пушного зверя, чтобы утеплиться на зиму.
Диарра научилась охотиться, удить рыбу. Удачный сезон длился ровно до того момента, пока ее не засекли и не отобрали законную добычу.
— За прожитье надо платить. — Насмешливо осклабился ловчий. Темная только глаза прикрыла в бессильной злобе. Убивать за кусок свеженины она была еще не готова.
Сделав выводы, девушка приноровилась охотиться и рыбачить по ночам. Въедливые родичи повадились во время ее отсутствия делать гадкие набеги на обособленно расположенную коморку и обирать подчистую. Пока там не остался один старый матрац набитый сеном.
Диарра долго не решалась брать деньги. Но предстояло поступать в академию магии. А туда ехать через полконтинента; нужно одеться, желательно не в обычные лохмотья, прикупить учебники и писчие принадлежности. Траты будут.
Договорилась со своей совестью.
Найти ничего не смогли по простой причине: монеты темная прятала в два этапа. Стянув кругляш, проталкивала в щель за книжным шкафом в кабинете самого Гедарина, а едва утихала буря, монетка перебиралась в «тревожный чемоданчик» на розовый берег розового источника магии.
Вот так монетка к монетке и накопилась небольшая, но необходимая сумма.
«Как выбраться живой из поселения?» — Раздумывала темная, спускаясь по стертым каменным ступеням в ритуальный зал. Она никогда не была глухой или слепой, знала, как люто ее ненавидят светлые. Это закоренелая ненависть выливалась в порой по-детски жестокие выходки. То окно зимой разобьют, чтоб холодная коморка совсем остыла, то помои плеснут из окна, когда она проходит мимо, то просто плюнут в след.
С ней не разговаривали, обходили стороной, но все же руки иногда свербели сделать гадость.
А вот как запрет «на отстрел» исчезнет, начнется настоящая бойня. Магически одаренные фейри знали толк в пытках и издевательствах. Об этом говорит длинная история их существования. Менее изощренные, чем дроу, но более жестокие, чем эльфы. Золотая середина истинного зла.
За размышлениями не заметила, как дошла до высоких резных арочных дверей, увитых красно-бордовым плющом. Не позволяя себе засомневаться, толкнула дверь и, задрав подбородок вверх, вошла.
Неприятно, когда на тебе сосредотачиваются ненавидящие, злые и презрительные взгляды. Гадко, когда до ушей доносятся проклятия и совсем уж очумелые сплетни.
«И что же я вам такого сделала, господа? Откуда столько темной злобы у светлых существ? В старости книгу напишу: «Черная сторона светлых фейри».
— Звали? — Приподняла брови она, и смело прошла вперед. Фейри схлынули, будто от чумной. Только звук ее шагов и слышен.
— Склонись, нечестивица, перед Старейшиной и Главой рода. На колени! — Холодно припечатала старуха-старейшина и глянула так, будто хотела испепелить взглядом.
Диарра насмешливо хмыкнула.
— С чего бы? Я не признаю вашу с главой власть над собой, не уважаю и слава богам, уж точно не люблю. Так что если хочешь потешить эго лизоблюдами, то обращайся к светлым. Я тут ни при чем.
— Да как ты смеешь, девчонка! Неслыханная дерзость.
Темная демонстративно зевнула.
— Какая скука. Если это все, что вы хотели напеть, то я пошла обратно.
Гедарин сидя на кресле, резко подался вперед. Его красивые черты заострились.
— Если хочешь знать мое мнение…