Темница тихого ангела
Шрифт:
– Марусе было восемнадцать, когда мы познакомились, – сказал отец. – Оля была студенткой Корабелки. Ректорат поручил мне сделать маленькую заметку о девушке, победившей в конкурсе студенческих проектов. А я увидел ее и влюбился моментально. Думал, шансов никаких, ведь я вдвое старше. Но так хотелось видеть Марусю, что я нашел предлог для встречи: якобы готовлю очерк для городской молодежной газеты. Кстати, очерк потом был опубликован. Мы увиделись, она рассказала о себе: живет в общежитии, родители погибли, из родственников только старенькая бабушка. Неделю мы встречались будто бы для работы над очерком. А потом
Николай посмотрел на жену отца, и та улыбнулась ему.
– На самом деле я призналась первой, – сказала она, – просто увидела, что Саша боится это сделать. Мы поженились почти сразу, а потом Наташка родилась. А через два года и Маша.
Но младшей сестре менее всего хотелось слушать разговоры о себе.
– А вы действительно дружите со Спилбергом?
– Во-первых, не «вы», а ты, – поправил ее Николай, – а во-вторых, не дружу, а сотрудничаю.
– А с Мишел Майлз тоже сотрудничаешь? – спросила девочка.
Николаю пришлось делать удивленные глаза, но жена отца объяснила:
– Машка собирает всю информацию о тебе: у нее есть специальная папка с вырезками из журналов и газет.
– С миссис Майлз я дружу, – кивнул Николай, – хотя видимся мы не часто. Она, кстати, меня перепутала с Иваном Сергеевичем Тургеневым, сказала, что читала мой роман «Вешние воды». А я наврал, что это мой двоюродный дедушка.
– Не очень-то и наврал, – весело улыбаясь, произнес Александр Михайлович, – род Торгановых – древний. Хан Торган в четырнадцатом веке пришел на службу к Великому князю московскому вместе с другими татарскими родами, отказавшимися принимать ислам. Так на Руси появились Юсуповы, Салтыковы, Самойловы, Измайловы и другие известные семьи. Врал, наверное. А потом один из нашего рода, Яков Торганов, пошел в шуты к царю Алексею Михайловичу. Должность шута была тогда не такой уж презренной и унизительной, хотя Якову приходилось кудахтать под столом и подавать царю якобы снесенные им яйца. Зато сделался богатым человеком. Но уже тогда Яков исправил фамилию на Тургенев. А мы так и остались гордыми нищими Торгановыми.
Постепенно Николай освоился в отцовской квартире и даже удивился, что чувствует себя как дома. Хотя почему и нет? Он и в самом деле сидит в кругу близких родственников: отец, сестры – разве есть более родные люди? Только вот язык не поворачивается назвать жену отца Марусей.
Младшая сестра включила телевизор на музыкальном канале, появилась ведущая программы – красивая девушка с мелированными волосами. Что-то неуловимо знакомое было в ее лице, Николаю показалось даже, что он видел эту девушку прежде. Непроизвольно махнул головой, сбрасывая наваждение: не мог он ее знать.
– Это Алиса Шабанова, – объяснила Маша, – моя любимая. Правда, она очень похожа на Скарлетт Йохансон?
– Действительно, – согласился Николай, – есть что-то общее.
Он смотрел на девушку, с которой должен был познакомиться через пять дней. Теперь ему казалось, что он знает ее и ждет не знакомства, а очередной встречи.
Пал Палыч прислал за Николаем автомобиль с мигалкой на крыше.
Опускаясь на кожаный диван, Коля обратился к водителю:
– Далеко ехать?
– На Рублевку. Но вы не переживайте – у нас спецномера и спецсигналы. Через час будем на месте.
Водитель
– Торганов, – представился тот.
Молодой человек поднес рацию ко рту и произнес негромко:
– Торганов. Один.
– Есть такой, – сквозь хрип эфира отозвался мужской голос.
Ворота начали разъезжаться, а охранник, наклонившись к открытому окошку, сказал Николаю:
– Простите, но таковы правила.
Дом Шабанова находился метрах в пятидесяти от ворот, к нему вела широкая, выложенная гранитной плиткой дорога, вдоль которой росли невысокие кедры и стояли фонари на тонких чугунных столбах. Несмотря на бледные сумерки летнего вечера, фонари сияли ослепительным светом. На площадке перед домом стояли накрытые столики, неподалеку от которых была сооружена небольшая эстрада, где вовсю старались скрипачи.
Автомобиль остановился возле большого плавательного бассейна с подсвеченным дном, Николай открыл дверцу и сразу услышал мелодию, которую исполняли музыканты. Это была тема из фильма «Тихий ангел». Но еще больше удивился Торганов, когда увидел, что вдоль бассейна растут трехметровые пальмы. Гостей было пока немного – не более двадцати человек; приглашенные стояли небольшими группами и беседовали. Между ними сновали официанты, разнося на подносах напитки.
Подойдя ближе к дому, Николай заметил Шабанова, который помахал ему рукой. Рядом с Пал Палычем стояла его дочь. На ней было обтягивающее шелковое платье и короткий белый пиджачок, скроенный как смокинг. Отправляясь на вечеринку и зная, что на ней будут присутствовать люди известные и, стало быть, состоятельные, Николай тоже решил надеть смокинг. И тоже белого цвета. Но, выйдя из автомобиля и увидев гостей, расстроился: среди гостей не было мужчин в смокингах или хотя бы в костюмах – только рубашки или майки с рисунками и блестками. Зато хозяйка вечера была одета так, словно ждала именно его, зная заранее, во что будет одет обладатель «Оскара».
Он подошел к Алисе, удивляясь ее сходству со Скарлетт Йохансон. Пал Палыч протянул ему руку для приветствия и сказал дочери:
– Вот, Алиса, тот самый Ник Торганофф, книгой которого ты зачитываешься.
Девушка улыбнулась ослепительно, а Николай изобразил растерянность:
– Значит, у вас уже есть американское издание «Тихого ангела»? А я-то принес вам в подарок именно его.
Коля достал из кармана книжицу и протянул имениннице. Алиса раскрыла ее и, прочитав надпись на титуле, улыбнулась.
– Ну-ка, ну-ка, – наклонился к дочери Пал Палыч, – что наша знаменитость написала для тебя?
– Это на английском, папа. «Алисе от автора, который готов подарить ей страну чудес, а не какую-то дурацкую книжку».
Николай достал из другого кармана плоскую коробочку, открыл ее и протянул.
– Не зная вашего вкуса, я решил довериться своему.
– Какая прелесть! – восхитилась Алиса.
Достала из коробочки браслет из белого золота с бирюзой и тут же нацепила его на запястье.