Темное дело (сборник)

Ямалеев Рамиль Кимович

В первую минуту я не поверил своим глазам. Вот тебе и безутешные девицы! Раечка и Стелла стояли около стола с рулеткой. В непосредственной близости от них находились двое молодых людей не слишком презентабельного вида. Девочки смотрели, как пара посетителей делали ставки. Я подошел к ним.

— Переживаете? — спросил я.

Они вздрогнули и уставились на меня.

— Что такое? — выдвинулся вперед один из сопровождавших их юношей. — Вам чего, товарищ?

Я не поверил уже своим ушам. «Товарищ»?!

Как они попали сюда, эти товарищи? Но уже в следующее мгновение все понял.

— С каких пор матросам разрешают посещать заведения, предназначенные только для пассажиров? — спросил я у них.

Они не смутились.

— Не бойтесь, нам разрешили, — ответил мне тот, что выдвинулся. — В порядке исключения.

Я не стал вдаваться в подробности.

— Тогда извините, — улыбнулся я им и протянул руку. — Григорий.

— Игнат, — ответил молодой человек.

— Володя, — сказал второй.

Хорошие ребята, чего это я к ним привязался?

— Мы просто немного знакомы с этими девушками, — улыбнулся я. — Познакомились сегодня утром. Всего вам хорошего.

Ребята кивнули мне, и я отошел. Рая и Стелла ничего не сказали, даже не улыбнулись, даже Раечка не улыбнулась! Я чувствовал себя ущербным.

Народу, повторяю, было немного. Все происходило тихо и, я бы сказал, степенно. Самым громким был спокойный тихий голос крупье:

— Ставки сделаны, господа, спасибо, ставок больше нет, спасибо.

Это был худощавый седой мужчина с усталыми глазами. И вдруг я вздрогнул. К нему подошла та самая женщина, с которой я встретился, когда возвращался со злополучного завтрака. Ее глаза скользнули по мне и не остановились.

— Правда, хороша? — спросил меня подошедший сзади Туровский.

— Да, — вынужден был признать я. — Просто блеск.

— Наша гордость, — сказал он.

Я обернулся и удивленно переспросил:

— Ваша гордость?

— Конечно, — кивнул он. — Она наша крупье.

— Крупье?!

— Да. — сказал он. — Вечером за столом будет стоять она. А Рохлин работает днем, когда народу немного. Вечером он будет разносить напитки.

— Он стюард? — спрашивал я. — На крупье он больше похож.

— Когда вы увидите Ольгу, вы поймете, что такое настоящий крупье, — сказал Туровский, и в голосе его действительно слышалась неподдельная гордость.

— Так ее зовут Ольга? — уточнил я.

— Да.

Она уже удалилась, эта неизвестная Ольга, таинственная незнакомка. Я тоже решил уйти. Мне нужно было выспаться, чтобы избавиться от этой непрекращающейся головной боли. Мне нужно быть в форме.

Потому что вечером я приду сюда.

5

Ужин я проспал. Несколько часов сна сделали свое благое дело: впервые за несколько дней я

почувствовал себя человеком. Как мало, оказывается, человеку надо, чтобы почувствовать себя человеком.

И совершенно не хотелось есть. И голова не болела. И Рябинина куда-то исчезла. Сказка!

Я побрился, оделся в лучшее, что у меня было, облился одеколоном и отправился в зал развлечений. А что, в самом деле? Пора и развлечься.

С самого начала, с той самой минуты, когда я вошел в «Нирвану», меня не покидало ощущение, что должно произойти нечто необычное. Причем не обязательно это будет хорошее. Наоборот, мне казалось, что в воздухе разлилось какое-то напряжение, и ничем хорошим это не кончится.

Зал развлечений был полон. Наверное, в каютах из пассажиров не осталось никого — все здесь. Те, с кем я успел уже познакомиться, здоровались со мной, как со старым знакомым, за исключением разве что Стеллы, но и та одарила меня слабым подобием улыбки.

Половина тех, кого на этой лодке я видел впервые, была знакома мне из других, так сказать, источников. Пресса, телевизор, пресс-конференции, известные люди, короче. Неплохая компания, подумал я. Подбор клиентов, очевидно, был тщательно продуман.

Что ты комплексуешь, Лапшин? Подумаешь, знаменитости! А ты сам — разве не знаменитость? Разве тебя пригласили сюда за красивые глаза? Твои статьи ждут, их боятся, самого тебя опасаются, ты наработал себе приличный авторитет, который теперь работает на тебя. Как там говорится? Сначала ты работаешь на авторитет, а потом авторитет работает на тебя. Все правильно.

С бокалом шампанского в руке ко мне подошел сияющий Максим Туровский.

— Хотите что-нибудь выпить? — спросил он меня.

Ну точно, светский прием, не иначе.

— Нет, благодарю, — отказался я. — Завязал на время круиза.

Это было правдой, я просто забыл вам сказать об этом.

— Что так? — прищурившись, посмотрел он на меня.

Интересно, почему, если в этой стране ты отказываешься от спиртного, на тебя смотрят, как на ущербного?

— Морская болезнь, знаете ли, — объяснил я ему. — Не переношу качки.

— Здесь нет качки, Григорий Иванович, — засмеялся Туровский.

— А вдруг?

Крыть ему было нечем и, мило улыбнувшись, он отошел и растворился в толпе отдыхающих.

Я с облегчением осмотрелся вокруг себя и, к своему удовольствию, заметил, что ко мне приближались Вероника и Вячеслав Сергеевич.

— Добрый вечер, Григорий Иванович, — издалека еще начала Вероника. — Мы думали, что вы заболели. Почему вас не было на ужине?

— Я действительно болел, — ответил я, — но теперь все в порядке.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Что ж, это радует, — сказала актриса. — Вы хотите сыграть?